В тени богов. Императоры в мировой истории

В 1789 году умер султан Абдул-Хамид I (1774–1789) и престол перешел к следующему поколению в лице его 23-летнего племянника Селима III. В первые 15 лет жизни Селима страной правил его отец, Мустафа III (1757–1774), и юный шехзаде наслаждался относительной свободой и порой даже сопровождал отца на аудиенциях с визирями и участвовал в других официальных мероприятиях. Даже когда престол унаследовал его дядя, а Селим отправился в кафес, ему было позволено сохранить контакты с основными фигурами во власти и продолжить тренировки на свежем воздухе. К тому времени режим в кафесе стал мягче, чем прежде. Свобода Селима была частично ограничена в 1785–1786 годах, когда был раскрыт заговор с целью посадить его на трон, но молодой шехзаде по-прежнему имел неограниченный доступ к книгам и сохранял некоторые связи с внешним миром. Когда Селим взошел на трон, Османская империя вела вторую неудачную войну с Россией. Он пребывал у власти 18 лет и не оставлял попыток провести реформы, которые должны были восстановить османскую военную мощь. Их суть состояла в том, чтобы создать новую армию, сформированную по европейским правилам. Ни сам султан, ни главные реформаторы не испытывали на себе особого влияния идей и культуры европейского Просвещения. Культурный поворот османской элиты в сторону Запада начался лишь одно-два поколения спустя. В эпоху Селима упор делался на технику, в первую очередь военную³⁶

.

Источники не позволяют нам составить глубокое и полное представление о Селиме, но некоторые аспекты его личности все же проявляют себя: император был хорошим поэтом, умелым музыкантом и покровителем музыки. Он состоял в суфийском ордене мевлеви и, верный традиции османских монархов, часто выходил на улицы Стамбула в простом платье, чтобы своими глазами наблюдать за жизнью людей и прямо на месте исправлять несправедливые действия чиновников. Селим был предан сестре и матери, которые, как порой отмечается, пытались оградить его от плохих новостей, надеясь, что султан не узнает о том, с какой враждебностью общество относится к его реформам. Это соответствует широко распространенному в источниках мнению, что Селим был достойным, участливым и чутким человеком, который понимал, какие реформы необходимо провести, но был недостаточно упорным и жестким, чтобы призывать своих советников к порядку и подминать под себя консервативно настроенных противников. Возможно, в некоторой степени так и было, но в основе этого представления лежит древний миф о том, что монарх был добродетелен и теоретически всевластен, но коварные злодеи из свиты саботировали его благие намерения. Складывается впечатление, что Селим взошел на престол полный энергии и оптимизма и несколько наивно представлял себе будущее собственных преобразований. Став султаном, он впоследствии на горьком опыте убедился, насколько ограничена его реальная власть и как велики препятствия для задуманных реформ. Разумеется, с годами в нем нарастали досада и усталость. Мятеж 1807 года, в результате которого Селим был свергнут с престола, возможно, удалось бы подавить, если бы султан действовал быстро и решительно на ранних стадиях бунта. Реакция Селима на кризис позволяет предположить, что правитель устал и потерял веру в реформы, в советников, а может, даже в самого себя³⁷

.

Селим пришел в отчаяние неспроста. Ему противостояло множество групп, отстаивающих собственные интересы, а османское общество не принимало реформы, основанные на “кощунственных” принципах. Между советниками и чиновниками, которые поддерживали его программу преобразований, тоже не было единства в силу их личных амбиций и принадлежности к разным фракциям. Порой они не проявляли особого энтузиазма по отношению к реформам и ставили свои интересы на первое место. Программа преобразований была предложена в момент, когда государство было банкротом, а существующий военный бюджет в значительной степени впустую расходовался на янычар. Чтобы финансировать новую армию, Селиму пришлось ввести множество новых налогов, публично объявив, что деньги пустят на военные цели. В глазах общественности его реформы были прежде всего сопряжены с увеличением налоговой нагрузки.