В тени богов. Императоры в мировой истории

Акбару повезло, что к тому времени, когда он сменил своего отца Хумаюна, у него не осталось дядьев по отцовской линии. Его единственный единокровный брат Мирза Хаким был младенцем. Из отцовского наследства Мирзе отошел Кабул, и, достигнув зрелости в конце 1570-х годов, брат стал представлять опасность для Акбара. Но к тому времени Акбар правил уже двадцать лет и сосредоточил в своих руках власть над всей Северной Индией. В 1582 году он вторгся в Афганистан и присоединил его к своей империи. Хотя Акбар одолел Мирзу Хакима без особого труда, тот представлял для падишаха серьезную угрозу. В первую очередь правление Акбара ознаменовалось тем, что он превратил режим центральноазиатских завоевателей в политическую систему, укорененную на Индийском субконтиненте. Как и почти всегда в истории степных империй, значимые элементы в элите болезненно воспринимали перемены, которые угрожали как их материальным интересам, так и их культурным и идеологическим ценностям. Мирза Хаким называл себя защитником традиции Тимуридов и центральноазиатской монархии. На его стороне были тюрко-монгольские аристократы, которым претило, что Акбар вводит индийских мусульман и раджпутских индуистов в число имперской знати. Естественными союзниками Мирзы были и накшбандийцы. В более широком смысле его поддерживали все правоверные мусульмане, которые с подозрением относились к религиозной политике Акбара. Подобные проблемы снова возникли в конце 1650-х годов, когда разразилась ожесточенная борьба между сыновьями Шах-Джахана, в которой победил Аурангзеб²³

.

В период правления Акбара сложились обычаи, которые изменили законы престолонаследия. Империя считалась неделимой, и шахзаде не получали постоянных наделов. Следовательно, правом наследовать престол обладали только сыновья правителя, что позволяло избежать хаотичных побоищ между дядьями, племянниками и двоюродными братьями монарха, подрывавших господство Тимуридов в Центральной Азии. Эти обычаи, разумеется, не были незыблемыми, как, например, французская Салическая правда. Пока шла борьба за право занять престол после Шах-Джахана, высказывались даже предложения разделить империю по степной традиции, чтобы один сын получил верховный статус падишаха, а его братья фактически стали автономными правителями региональных царств. В конце концов, однако, возобладал принцип имперского единства под началом одного теоретически всевластного монарха.

Чем старше становился Шах-Джахан, тем сильнее накалялась борьба за престол между четырьмя его взрослыми сыновьями. Старшим из них был шахзаде Дара Шукох. Его имя в переводе значит “Великолепный, как Дарий” и свидетельствует, что Моголы отождествляли себя с древней традицией ближневосточной императорской монархии, величайшими представителями которой были могущественные цари из династии Ахеменидов. Шах-Джахан дал понять, что желает видеть Дару Шукоха своим преемником, даровав ему гораздо большее богатство и почести, чем остальным его братьям. Его выбор, вероятно, объяснялся не только личной симпатией, определенное влияние на падишаха, несомненно, оказало то, что Дару Шукоха активно поддерживала старшая и любимая дочь падишаха Джаханара. Шах-Джахан, очевидно, пытался подтолкнуть свою династию к тому, чтобы изменить традицию и позволить правителю выбирать, кто из сыновей унаследует власть. Возможно, он даже обдумывал преимущества мужской примогенитуры. Шах-Джахан оставил старшего сына рядом с собой при дворе, где находились центральные институты власти и вращалось большинство представителей имперской знати. Младших сыновей он отправил управлять важными и богатыми регионами: Шуджа стал наместником Бенгалии, Аурангзеб – Декана, а Мурад – Гуджарата.