Олег Красин

В тени двух богов

Часть первая

АДРИАН

Астролог в пурпурном

Император Адриан1 всегда верил гороскопам.

В своей роскошной резиденции в Тибуре отстроенной к окончательному возвращению в Рим, он предавался размышлениям об извилистых путях судьбы, увлекшей его по миру на долгие двадцать лет после смерти императора Траяна. Он брал в руки листки пергамента, в которых на протяжении долгого времени описывал то, что должно было с ним случиться, читал и удивлялся совпадениям.

В четких линиях, соединяющих двенадцать домов зодиака, он находил не только удовольствие эстета, как в строгой архитектуре Афин или геометрически выверенных пирамидах фараонов, но и черпал глубокие знания. Словно гороскоп являлся материальным и зримым выражением всеобъемлющего логоса2

.

Место, присмотренное Адрианом для резиденции, было не новым. До этого его облюбовал Октавиан Август, тут жили Гораций и Катулл, другие богатые патриции. Обширные императорские земли, окруженные желто-зелеными оливковыми рощами и соснами с густыми кронами, вместили в себя все причудливые фантазии Адриана. Здесь были залы и театры, роскошные термы, библиотеки, портики и храмы, декоративные сады. В свою виллу он долгое время свозил картины, статуи, вазы со всей территории подвластной Риму и теперь наслаждался их видом, присев на стуле или возлежав на ложе.

Иногда он просиживал в одиночестве целые вечера с фиалом фалернского вина в руке, составлял гороскопы близких людей, размышлял об их судьбах, контуры которых проступали за линиями, связующими траектории планет.

Хотя римский дух привык обращаться напрямую к богам – как считалось, лицо последних можно увидеть, – предсказания звездочетов на этом фоне часто выглядели делом случая, пустым развлечением для пресыщенного ума аристократов. Но Адриан знал, что его гороскопы не врут.

Сам он среди посвященных давно слыл знатоком астрологии. Он вообще был очень честолюбивым, амбициозным и все в Риме знали, что лучшим поэтом, писателем, художником, музыкантом, играющим на кифаре, и певцом, несомненно, является Адриан. Можно было, конечно, и оспорить это мнение, но за маской обаятельного и открытого человека таился мстительный и жестокий характер.

По Риму ходила история про архитектора Аполлодора Дамасского3, разозлившего Адриана еще в бытность, когда тот не был наследником императора Траяна4, а одним из приближенных. Как-то Траян обсуждал со своим архитектором новую постройку. Адриан, баловавшийся рисованием, решился подать свой совет, как он считал, дельный и верный. Но Аполлодор неприязненно усмехнувшись, грубо оборвал его – человека малосмыслящего в архитектуре.

Став цезарем Адриан отправил ему проект храма Венеры, чтобы показать, что он Адриан, может обойтись без помощи этого мужлана, этого дерзкого и неотесанного архитектора. Аполлодор и тут не проявил должного уважения. Он высмеял императора, говоря о статуях, спроектированных слишком высокими: «Если богиням придется встать с места и выйти – у них ничего не получиться, они будут биться лбами о низкие потолки». Такое уничижение самолюбивый Адриан не мог игнорировать и допустить, чтобы Аполлодору все сошло с рук. Он казнил строптивца, пусть тот и был человеком искусства.

Бесспорно, командующего тридцатью легионами трудно назвать несведущим в какой-либо области.

Давным-давно Адриан составил гороскоп Марка Анния Вера, тогда еще мальчика, дальнего родственника своей жены императрицы Сабины5. Гороскоп предсказал Марку достойную жизнь и важный пост в иерархии власти, пост правителя государства. Адриан подумал, что из этого мальчика можно вырастить настоящего властителя Рима, выпестовать его, вырубить, как вырубают прекрасную статую из бесформенной глыбы мрамора.

У самого Адриана детей от жены не было, и это обстоятельство заставляло присматриваться к окружающим, размышлять о выборе возможного преемника.

На Марка его внимание обратила Сабина. Тогда они еще были дружной семейной четой, жили в согласии и прислушивались друг к другу. Потом же у него появился Антиной6 – прекрасный греческий юноша с беломраморной кожей, черными вьющимися волосами и прямым профилем, мягкий, женственный и безотлучный. Адриан увидел его голым, купающимся в горном источнике, и влюбился, чем подтвердил мнение Цицерона, что любовь мужчины к своему полу является естественным следствием наготы.

Так дружеская приязнь с Сабиной сошла на нет.

Сабина не понимала, что любовь к Антиною была даром богов стареющему императору, ибо она делала его счастливым и молодым, а отсутствие любви – несчастным, хотя и мудрым. Только кому нужна мудрость без Антиноя?