В тени экватора

Как бы то ни было, но когда Кремнев явил бала «карманный» огонь и наглядно продемонстрировал, как легко его можно превратить в огромный костер, то пигмейские вдовы тут же возжелали стать наградой чужеземцу. Но переводчик отверг всех, включая и беременных. А по балаанским законам это очень почетная награда. Тут тебе и жена, и ребенок, почти готовый, прямо в дом входят.

Пигмеи посовещались и во время праздника обратили внимание, на кого белый человек чаще всех смотрит. По правде говоря, Михаил чаще смотрел в сторону нового жилища, уж так ему спать в тот момент хотелось, а там, как назло, Хама с Талой отплясывали. Посему постановили, что и быть этим дамам супругами белого воина. А почему две? Так он и сам не маленький.

Такие подробности лейтенант узнал значительно позже, а пока безмятежно учил новый язык и недовольно посматривал на храпящих супружниц.

К двум часам пополудни барышни перестали храпеть, продрали глаза и, белозубо улыбнувшись, уставились на Кремнева, даже не пытаясь прикрыть бросающуюся в глаза наготу.

– Бахавава! Доброе утро! – поприветствовал он девушек на их родном языке и продолжил на балаанском же наречии: – Как спалось?

– Доброе утро, муж наш! Спасибо, замечательно! – ответила за двоих та, что была ближе к выходу. Это оказалась Хама.

От своей подружки пигмейка отличалась более уверенным взглядом и несколько разными молочными железами. Два года назад, когда ей исполнилось шестнадцать, ее отдали замуж за одного из отважных воинов по имени Роль. Через год она родила сына, который любил сосать больше правую грудь, от левой почему-то отказывался. Так у Хамы правая грудь стала чуть больше. Однажды Роль поймал на заказ ягуара и принес его с товарищами в деревню. Ночью ягуар вырвался на свободу, но на прощанье откусил голову сыну охотника, а самому ему вспорол живот одним ударом когтистой лапы. Роль умер на третий день в страшенных мучениях. Так в одночасье Хама потеряла и сына и мужа. Женщина долго, по пигмейским меркам, не могла выйти замуж, все не находилось желающих взять в жены женщину, у которой хищник загрыз семью. Это, по балаанским верованиям, очень плохая примета. Наконец отважился один смелый юноша, и того через два дня после свадьбы растоптал носорог. С тех пор Хама была обречена на безбрачие.

– Я ваш муж? – удивился Кремнев.

– Да, – опять за двоих произнесла разногрудая женщина. – Меня зовут Хама, а ее, – она рукой показала на напарницу, – Тала. Мы теперь твои жены. Как твое имя, чужеземец? И откуда ты знаешь наш язык? Вчера еще ты ничего не говорил. Может, тебя послал Дженги?

«Язык-то не ахти какой сложный, чуть больше пары тысяч слов словарный запас», – подумал он про себя и добавил вслух:

– Зовите меня Михаил, или Миша.

– Ми-ша! Ми-ша! Ха-ха-ха! – по слогам повторили вслед за ним девушки и рассмеялись. – Какое странное имя!

– Такое вот имя! А язык ваш знаю, так как послал меня к вам ваш бог Дженги.

– Сам Дженги? – изумились пигмейки и мигом сели на корточки, прижавшись друг к другу, и затряслись мелкой дрожью. Кремневу видно было невооруженным глазом, что их посетил неподдельный ужас. – Ты правда пришел от самого Дженги? – с трудом раскрывая вибрирующий от мелкой дрожи рот, выдавила из себя Хама.

– Правда, – немного выпятил грудь переводчик, ему нравилось играть роль посланника неизвестного ему Дженги, – а что, не похож?

– Не знаю, – еще больше затряслась бедная девушка, опуская глаза, – у нас никто ни разу не видел белого человека. Рассказывают, что они живут где-то там, далеко-далеко, в больших деревнях, в огромных каменных домах.

– А кто-то из вас видел самого Дженги?

– Нет! Говорят, один Апомба с ним как-то общается. Он уходит на болото и слушает, что говорит ему Дженги, потом передает нам.

– Так, довольно трястись! – улыбнулся переводчик и накрыл трясущиеся тельца теплой шкурой. – Я прибыл вам помочь, а не навредить. А почему вы решили, что мне нужна жена, да еще сразу две?

– Каждому мужчине нужна жена, все вокруг только и говорят, какой ты сильный воин. Ты один убил сразу трех кабанов. Ты большой, а у нас нет больших женщин, поэтому племя решило дать тебе две.

– А почему племя у меня не спросило, хочу ли я этого?

– Как? – Девушки переглянулись между собой. – Ты хочешь сказать, что тебе не нужна жена? Белый человек, если ты меня выгонишь, то я никогда больше не выйду замуж! – взмолилась Хама, заламывая руки и разбрызгивая в стороны слезные градины.

– И меня тоже не выгоняй! – подала голос молчавшая до сих пор Тала.

– Да уж! – по-русски произнес Михаил. – Вот влип-то! И чего с вами делать-то?

– Мы не понимаем, что ты говоришь?

– Живите пока тут! – по-балаански проговорил переводчик и поморщился. – Там видно будет. Кто у вас в деревне самый главный? Кто вождь?

– А самого главного нет, вождя тоже нет! Раз ты живешь на земле Апомбы, то он за тебя и отвечает, – радостно вытерла слезы Хала. – Апомба должен тебе помогать во всех вопросах. Тем более раз ты посланник от самого Дженги!