В тени истории

Действительно решающий надрез и перелом, которым 1945 год был в германской истории, не столько внутриполитический, сколько внешнеполитический. Если бы это слово не было столь предосудительным, можно было бы сказать: геополитический. Внутриполитически между Германским рейхом и Федеративной республикой существует абсолютная непрерывность. Просто в Федеративной республике демократические и либеральные идеи получили полное развитие, которые вначале вообще существовали уже в кайзеровском рейхе, а в веймарской республике уже однажды были реализованы несколько в ином виде. Старый гражданин ФРГ, родившийся в кайзеровском рейхе и выросший в Веймарской республике, внутриполитически чувствует себя в Федеративной республике сразу же в своей тарелке. Однако внешнеполитически он должен в корне переучиться, и этот процесс переучивания и переосмысления всё еще продолжается.

Изменения произошли двояким образом. Об одном знает каждый: Германия разделена. Другое лишь постепенно проникает в сознание, но это возможно большее изменение, которое ещё глубже преобразовало политический характер немцев и всё ещё преобразует его: оба государства, из которых сегодня состоит Германия, живут в совершенно другом политическом окружении и имеют с этим окружением совершенно иные отношения, чем Германский Рейх. Внешнеполитически они должны ориентироваться совершенно по–новому. Эта новая ориентация всё ещё не полностью завершена.

Германский Рейх Бисмарка был срединным государством, и он был великой державой. Федеративная республика больше не является великой державой. Это видит каждый, но она кроме того не является больше срединным государством, а это пограничное и окраинное государство, выдвинутая на передний край пограничная область новой западной системы государств, в которую она прочно интегрирована и в которой тон задаёт Америка. Напротив, другое германское государство, ГДР, это выдвинутая на передний пограничная область новой восточной системы государств, в которой главенствует Советский Союз. В целом эта тесная привязка обоих германских государств к двум сверхдержавам и их системам союзов делает невозможным их воссоединение или новое объединение в обозримом будущем — гораздо больше, чем их внутренние и общественно–политические различия. В другой мировой ситуации они быть может преодолели бы их. Однако этого иного мирового положения в перспективе не видно, и у немцев вовсе нет интереса в том, чтобы добиваться его. На всё обозримое будущее они должны как можно лучше устроиться в своём новом положении, поделенными между двумя сверхдержавами. Это относится к ГДР, и это так же относится к Федеративной республике, которая при этом ещё и вытянула лучший жребий.

Судьба Федеральной республики не является столь уж неудачной. Можно даже сказать, что в некоторых отношениях она лучше, чем была у Германского рейха. В Федеративной республике живёт больше трёх четвертых жителей погибшего рейха, однако они живут на только лишь примерно половине площади, и их восточная граница, за которой живёт оставшаяся четверть бывших немцев рейха, это неуютная, даже кровоточащая граница, на которой снова и снова происходят трагические события. Потенциально это вражеская граница. Но при этом мы уже имеем обратную сторону медали. У Германского рейха в мирные времена не было кровоточащей границы, но потенциально враждебные границы, военные границы, были у него не только на одной стороне, а вокруг. Он был, как определил один американский историк, рожден блокированным, окружённым пятью сверхдержавами. Он был сильнее, чем каждая из них по отдельности, но естественно слабее, чем коалиции, которые они могли заключать между собой. И как раз потому что он был сильнее, чем была каждая из них по отдельности, то они склонялись естественно к тому, чтобы уже по причинам безопасности образовывать такие коалиции против Рейха.