В тени короля

Они выбежали в коридор и, преодолев его буквально за несколько секунд, спустились в холл, но вместо того, чтобы покинуть особняк через парадную дверь, Сто Семьдесят Второй почему-то повёл её через гостиную в сторону кухни.

— Куда мы идём?

— Подальше отсюда. Скоро вы будете свободны, моя госпожа.

Что это значит? О чём это он? Ровена вырвалась из хватки:

— Объяснись немедленно!

— Позже…

Скорпион попытался снова схватить её, но она отбросила его руку и требовательно посмотрела ему в глаза, лихорадочно поблёскивающие в полумраке.

— Нет, ты всё объяснишь мне прямо сейчас!

Опасливо оглянувшись на распахнутую дверь, ведущую в хозяйственный двор, Сто Семьдесят Второй кивнул.

— Ладно. Произошло что-то очень нехорошее… Не знаю, что именно, — опередил он её вопрос. — Чёрт! Да я просто хочу спасти вас, понимаете? Я уже всё устроил, Вихрь отведёт вас в безопасное место.

— Что-о?! — Ровена оторопела от такого заявления. — Сбежать? Но зачем?

— Вам здесь не место, принцесса. Он сломает вас, он всегда так делает…

— Да кем ты себя возомнил! Моим спасителем? Никуда я не пойду, и только попробуй меня… — она замолчала, всматриваясь в две фигуры, выросшие на пороге. Нечто знакомое угадывалось в них, особенно в том, высоком…

Нет, это невозможно! Ровена вскрикнула и зажала ладонью рот, когда здоровяк шагнул в луч света, льющийся из окна. Вместо лица — оскаленный череп, из глубины глазниц — тусклый блеск чёрных как смола глаз.

— Харо?

При звуке этого прозвища Сто Семьдесят Второй резко обернулся.

— Срань воронья, ты же сдох! Какого!..

Договорить он не успел. Сорок Восьмой отшвырнул меч и с рычанием бросился на давешнего врага. Ровена попятилась, вжалась в стену, не понимая, каким чудом он вдруг оказался живым, да ещё здесь, в Опертаме. Неужели Брутус солгал, сказав, что его казнили? Но где он тогда пропадал столько времени?

Каждый день на протяжении невыносимо долгого месяца Ровена мечтала, чтобы он пришёл за ней, рисуя в воображении всевозможные вариации их встречи. Каждый раз захватывало дух, а сердце неумолимо вырывалось из груди, когда она представляла, как он заходит в её спальню с отрезанной головой магистра или, на худой конец, Сто Семьдесят Второго. А теперь, увидев его, она не почувствовала ничего, кроме злой обиды. Слишком поздно! Его здесь быть не должно!

Врезавшись в бастарда, Сорок Восьмой повалился вместе с ним на пол и принялся наносить удары один за другим, не позволяя противнику опомниться. Сто Семьдесят Второй какое-то время прикрывался, затем, изловчившись, столкнул его с себя и набросился с кулаками. Они катались по полу, попеременно молотя друг друга с таким остервенением, что Ровене подумалось, что живым из этой драки не выйти даже победителю. Сколько ярости было в каждом ударе Харо, столько же отчаяния бастард вкладывал в ответный. Но по-настоящему ей стало страшно при осознании, что не уверена, хочет ли она на самом деле победы Сорок Восьмого.

Харо умер, Ровена уже смирилась с этой мыслью, и к такому повороту событий она совершенно не была готова, особенно сейчас, когда поняла, что магистр — единственная верная возможность заполучить корону. С иной стороны, бастард заслуживал смерти. После всей той мерзости, что он сотворил с ней, даже его попытки вымолить прощение выглядели ничтожно жалкими.

Ровена вдруг ощутила укол совести: «Откуда во мне столько жестокости?» Сто Семьдесят Второй искренне старался хоть что-то исправить, даже устроил побег. Поздно спохватился, но разве милосердие не призывает дать оступившемуся второй шанс? К тому же, он выполнял приказ, послужив той ночью инструментом в руках истинного зверя.

Лицо бастарда заливала кровь, хлеставшая из разбитого носа, изо рта, из рассечённой брови. Харо тоже досталось, но насколько сильно — не понять. Наконец он снова оказался на противнике и, сорвав с пояса нож, занёс его для последнего удара.

— Нет, погоди! — Сто Семьдесят Второй вскинул руки, показывая, что принимает поражение.

Сорок Восьмой замер, словно задумавшись, потом приставил клинок к его горлу:

— Даже не надейся на быструю смерть.

— Госпожа! — бастард умоляюще посмотрел на неё.

Харо поднял голову на Ровену, словно вспомнив о её присутствии. Впрочем, наверняка так оно и было. Подобное уже довелось видеть в каструме, когда он едва не ослушался её приказа, готовый разорвать Юстиниана на куски. Тот жуткий взгляд — такое не забыть… Нечто опасное дремлет в нём, и как знать, подвластно ли оно контролю.

— Прошу, принцесса, — Сто Семьдесят Второй продолжал смотреть на неё полными надежды глазами.

— Я… — она запнулась, не найдя, что ответить. Подонок, несомненно, заслуживает суровой кары, но заслуживает ли он смерти?

Харо поднялся и, пнув поверженного врага, рывком помог ему встать на ноги, потом повернулся к Ровене и протянул ей тот самый нож, когда-то подаренный ею же в знак дружбы.

— Сделай это, Ровена.

Она растерянно взглянула на оружие, потом на Сорок Восьмого:

— Нет, я не могу!

— Можешь.

— Н-нет… — попятившись, она замотала головой.

Харо упрямо шагнул ей навстречу: