В тени сталинских высоток. Исповедь архитектора

В Москве меня ждал долгожданный сюрприз. В срочном порядке подлежал отселению дом на Каляевской. Всем жильцам предлагали смотровые ордера в отдаленном районе Коровино, на окраине города. Тех, кто находился в предпенсионном или пенсионном возрасте, это устраивало. Для нас с женой это было неприемлемо. Я подсчитал, что дорога в оба конца ежедневно будет отнимать три-четыре часа нашей быстротечной жизни. Попытка убедить в этом чиновников, ведающих распределением жилья, оказалась безрезультатной. Только благодаря ходатайству министра Ломако и правления Союза архитекторов, с большими проволочками нам предоставили двухкомнатную квартиру в новостройке в начале Тимирязевской улицы.

Вслед за скромным новосельем последовало неожиданное приглашение. В Архитектурном институте существовала практика привлечения на преподавательскую работу по совместительству специалистов из крупных проектных организаций. Но приглашения удостаивались только самые опытные. То, что я оказался в их числе, очень меня обрадовало. Более двух десятилетий мне удавалось совмещать основную деятельность с преподаванием на кафедре архитектуры промышленных сооружений. Ее возглавлял известный ученый, профессор Анатолий Фисенко[112]. Общение с ним и его окружением значительно расширило мои познания в архитектурно-строительной науке. С годами расширились границы совместительства – в том числе на кафедре архитектуры заочного Политехнического института. Под влиянием ее заведующего, академика Эрнста Дешко[113], мой интерес к науке еще более возрос.

Джезказган и Алмалык

Несколько предельно напряженных лет были посвящены проектированию медеплавильного комбината в молодом городе Джезказгане и надшахтных строений рудников вокруг него. Находился он недалеко от Байконура. Довольно часто оттуда доносился приглушенный грохот взлетающих в космос ракет. Небо на горизонте прочерчивали траектории их движения. Нам выдали временные пропуска в Байконур. Иногда мы туда ездили, чтобы полюбоваться фантастическим зрелищем гигантских взлетных строений с отдаленных точек, а также закупить более дешевые продукты и напитки.

Параллельно выполнялось проектирование медеплавильного и свинцово-цинкового комбинатов в молодом городе Алмалыке под Ташкентом. Возглавлял комплексное проектирование старейший сотрудник института с необычно звучащей фамилией – Треста. Известно было, что его предки были выходцами из Югославии. Заместитель Тресты носил фамилию Школьников. Их называли «Пат и Паташон»[114]. Однажды, полетев с ними в Алмалык, я стал свидетелем неправдоподобно курьезного случая.

В Ташкенте нас встречали представители горисполкома городских властей и дирекция комбината. После обычных приветствий был задан вопрос:

– А где же остальные?

Треста своим хриплым голосом удивленно спросил:

– Вас что, не устраивает наша группа из семи человек?

Лица встречающих выражали беспокойство и недоумение. Тресте вручили правительственную телеграмму за подписью министра Ломако. Она звучала так: «Встречайте группу триста школьников». Дальше последовала немая сцена – как в гоголевском «Ревизоре». Нам пояснили:

– Мы-то думали, что приедет молодежь на ударную стройку. Поэтому телеграмму приняли за чистую монету.

В стороне на площади перед терминалом застыли автобусы. Их было не меньше десяти. Безнадежная тоска прозвучала в следующей реплике:

– Мы с большим трудом закупили три сотни коек и постельных принадлежностей. Превратили несколько зданий во временные гостиницы.

Треста громко ободрил всех:

– Что приуныли? Дело поправимое. Широко мыслите, товарищи! Так держать! Школьников не будет, им учиться нужно. А вот комсомольцы-добровольцы, обещаю, прибудут в самое ближайшее время! Запомните, Треста слов на ветер не бросает!

Мы бодро уселись в самый первый автобус. Остальные шли пустыми с весело трепещущими на ветру флажками… Но Треста сдержал свое слово. Вскоре в Алмалык стала съезжаться молодежь из разных городов Советского Союза. В те годы энтузиазм и коллективный задор великих строек еще не угас. Впоследствии объекты цветной металлургии в Джезказгане и Алмалыке были удостоены высоких премий Совета министров СССР.

Пятилетний период работы в Гипроцветмете напоминал бурлящий и стремительный поток трудовых будней. Правда, он неоднократно прерывался выездами в ухоженную Европу. Каждая из стран, которую мне посчастливилось посетить, представлялась неповторимым музеем под открытым небом. Особенно неизгладимое впечатление произвела Англия. О ней так много интересного написано, что добавить, пожалуй, нечего. Однако отдельные подробности врезались в память…

Солнечная улыбка Туманного Альбиона