В тишине твоих шагов

— Доброе утро, — смущенно поздоровалась я и поправила платье.

— Видел я, как она отсюда на своих двоих ускакала, — сдерживая смех, сказал дворник. — Вслед за тобой.

Тимофеев улыбнулся. Мне стало смешно и стыдно.

— Я очень торопилась…

— Последний раз за мной женщины так бегали лет двадцать назад. — Степаныч ухмыльнулся, вспоминая. — Валентина с овощного отдела и Люська с галантерейного… Когда узнали, что я встречаюсь с обеими.

Я опустила глаза, краснея. Да уж. Мягко говоря, неловкий момент. Пришлось прикусить губу, чтобы сдержать улыбку. Сам того не ведая, дворник затронул щекотливую для нас тему.

Но, кажется, ненарочное совпадение не смутило Тимофеева. Он сел рядом и обнял меня за плечи.

— Точно так же, помню, бежали и спорили, кто первый меня поколотит. — Пожилой мужчина взял метлу. — Не догнали и подрались друг с другом! Волос повыдирали… Потом мне, конечно, всё равно от обеих досталось. Стыдно вспомнить.

— Бурная у тебя была молодость, Степаныч, — заметил Тимофеев, взяв меня за руку.

Наши пальцы переплелись.

Я почувствовала очередной прилив нежности. Его прикосновения становились таким родными, такими привычными и нужными, как воздух. Мне было удивительно и непривычно вдруг от осознания того, что этот человек сам становится зоной моего комфорта.

Я подняла глаза и посмотрела на него. Лёша вглядывался в лицо дворника, готовый не пропустить ни единого слова. Его губы были по-прежнему растянуты в непроизвольной улыбке, но брови выдавали некоторое напряжение, которое всегда сопровождало любой его разговор с собеседником. Он словно каждый раз сдавал экзамен, где его задачей было понять, проанализировать и ответить, не переспрашивая.

Я поймала себя на мысли о том, что уже привыкла к нему такому. И мне не важно, каким он был раньше. Привыкла к его необычному тембру, временами искажающему слова, или излишне громкому. Это всё становилось второстепенным, когда я видела свет, идущий изнутри него, чувствовала силу, способную сдвигать камни, и мощную энергию, меняющую мир вокруг. И я сама желала наполниться этой энергией до краёв.

— Главное, — усмехнулся дворник, — вовремя найти своего человека и остепениться.

Тимофеев молча кивнул несколько раз, продолжая задумчиво смотреть на него.

Мне захотелось погладить Лёшу по волосам, прижаться к его небритой щеке, целовать до исступления. А потом долго смотреть в его глаза со светящимися искорками в зрачках, в самые дорогие глаза на свете. Захотелось быть всегда рядом, а расставаясь, считать каждую минуту до новой встречи!

Я выдохнула, удивляясь самой себе. Становлюсь пьяной от одного его вида, а от прикосновений и вовсе крышу сносит! Обезумевшая!

— Саша, твой папа лежит в больнице, — прервал мои мысли Степаныч, тяжело вздохнув. — Всё очень плохо. Думаю, ему недолго осталось. Ты бы сходила, проведала…

Я обернулась к нему и замерла, не в силах проронить ни звука. По спине пробежал холодок.

Нужно было как-то реагировать, но я просто застыла. А что мне было сказать? Я не знала этого человека, не помнила тепла его рук, звука его голоса, всю сознательную жизнь не видела его поддержки и слов наставлений. Отец никогда не водил меня в школу, не плакал на последнем звонке, не помогал в выборе профессии. Этот человек присутствовал в моей жизни всегда, но незримо, подобно легенде. В остальном все его функции взял на себя брат.

И вот теперь я должна была как-то отозваться на состояние человека, с которым нас не связывало ничего, кроме пары телефонных звонков.

— Мы съездим, — тихо заверил Тимофеев, сжимая мою ладонь, — спасибо, Степаныч.

Дворник благодарно кивнул и вернулся к работе. Я продолжала хлопать ресницами. Во рту пересохло.

Лёша перекинул ногу через скамейку и устроился напротив. Изучая меня взглядом, полным сочувствия, он провел пальцами по моей щеке и нежно убрал прядь волос за ухо. Я чувствовала благодарность за то, что он избавил меня от необходимости отвечать на вопрос и что-то говорить об этом человеке.

— У меня сегодня куча дел, — произнес он, придвигаясь ближе. — Я отвезу тебя к брату, подождешь меня там, хорошо?

— Ты узнал, с кем была тогда Маша? — захотелось перевести тему мне.

— Да, — он небрежно кивнул. — Вообще-то, я давал себе обещание не посвящать тебя.

— С чего это?

— Боюсь излишнего рвения с твоей стороны.

— Говори уже.

— Андрей Панов. Сорок лет, разведен. Руководитель департамента управления имуществом.

Его губы скривились в нервной ухмылке.

— Ого, — присвистнула я, — важная шишка. Как мне к нему подступиться?

— Тебе? — удивился он.

— Мне не хочется, чтобы ты и дальше рисковал ради меня.

— Мы вчера встречались с Донских. — Тимофеев напряженно выдохнул. Но ни один мускул не дернулся на его лице. — Обменялись информацией, поделились мнениями.

— И что решили? — чувствуя, что опять краснею, спросила я.

— Сергей приезжал вчера к Панову в офис, в администрацию, побеседовать. У того имеется алиби на день убийства, он уехал в командировку еще в обед, вернулся лишь через три дня.

— И что нам теперь делать? — растерянно выдавила я.