В тишине твоих шагов

— Смотри, рисунок не ровный, — он снова провел пальцем по экрану и взглянул на меня, — здесь просматриваются закругления. Стало быть, Марию душили не веревкой, не шарфом, а цепью. От веревки такие следы не остаются. Специалист так и написал в своем заключении.

— Мы что, в XVIII веке? — мое лицо вытянулось от удивления. — Откуда у здравомыслящего современного человека возьмется цепь? Если только дело не происходит на велосипедном заводе. Ведь это не нательная цепочка, сразу видно. Судя по фото, она крупная, примерно с палец толщиной.

Тимофеев довольно закивал:

— Твой брат носит с собой цепи? Не думаю. Откуда взяться достаточно крупным цепям в квартире Яковлевой? Стало быть, убийца принес ее с собой. Так наше убийство становится преднамеренным. Посмотри также на узор. Дорисуй мысленно недостающие звенья. Это не велосипедная цепь и даже не от бензопилы.

Он ухмыльнулся. Я придвинулась ближе, вглядываясь в экран.

— Я, конечно, в этом не разбираюсь. Но это обычная цепь. Колечко вставляется в колечко, то в следующее, так получаются звенья.

— Да, якорное плетение. Нужно поразмыслить, где используют такие цепи данного размера, так мы можем предположить, кем является незваный гость, жестоко расправившийся с девушкой.

— В ее квартире не нашли цепь?

— Нет, — Алексей нахмурился и уставился в одну точку. — Мне все не дают покоя эти обстоятельства. Зачем нужно оставлять в квартире права и кольцо, но уносить с собой орудие убийства?

— Это не его кольцо, я почти уверена. Донских обещал мне показать его, но сомневаюсь, чтобы у брата было кольцо с гравировкой в виде буквы «А», которое я никогда не видела. Он не любитель украшений. За все годы у него было только обручальное кольцо, которое он не снимал долгое время даже после развода. И цепочки у него тоже нет. — Я подняла глаза к потолку, силясь вспомнить. — И не было. И права могли подкинуть, чтобы взвалить на него вину за преступление! И знаешь еще что? Орудия преступления нет, потому что убийца не мог его оставить. Любой нож бы оставил с удовольствием, но именно этот нож и эту цепь не смог. Там было что-то указывающее на него. Я не слишком быстро говорю?

— Нет, — он с интересом, не отрываясь, изучал мое лицо. — Ты очень хорошо говоришь. Мне нравится твоя артикуляция. Всё четко, понятно. Я только третий год учусь читать по губам, но этого хватило, чтобы понять: большинство людей просто нечленораздельно бубнят, проглатывая половину слов. Приходится самому додумывать, чем кончилась фраза.

Я понимающе улыбнулась. Мне было приятно слышать даже маленький комплимент из его уст.

— Это был не нож, — уточнил он, складывая руки на груди.

— А что же? — я обескураженно уставилась на него.

Он увеличил следующее фото и протянул мне планшет:

— Это края раны.

— Так.

— Они достаточно ровные, чтобы охарактеризовать этот предмет как острый. Это не нож, или, по крайней мере, нож не стандартный. Ширина лезвия не больше сантиметра, глубина, на которую предмет вошел в тело, около пятнадцати сантиметров. Точнее, не вошел, а входил неоднократно. На груди девять колото-резаных ран, в том числе в сердце — ставшая смертельной. Сюда, ниже, — он сдвинул изображение и снова увеличил, — в паховую область было нанесено еще двенадцать ранений, посмертно и с особым остервенением. Так убийство в моих глазах приобрело сексуальный подтекст.

— Вероятно, убийца был очень зол на жертву. Нанести столько ударов, нужно быть зверем. Что это за нож? — этот вопрос не давал мне покоя. — Может, пика?

— Для пики следы слишком плоские, вытянутые и неглубокие. Нужно искать что-то тонкое и короткое. Еще нужно понять, почему этот предмет не оставили на месте преступления.

— Интересный такой убийца: пики, цепи. Средневековый палач…

— Согласен, жертву словно наказывали за что-то. Ты только посмотри. Но почему понадобилось сначала придушивать ее, потом колоть ножом? Она не была крупной, скорее миниатюрной, как ты. Такая не смогла бы дать отпор кому-то крепкому вроде твоего брата. Мужчина среднего телосложения легко бы задушил ее цепью или веревкой, даже шнурком от ботинка, отделавшись лишь парой царапин. Но смертельный удар был нанесен именно в сердце. И то, как он нанесен, наталкивает на мысль, что убийца нанес его, пока пытался придушить ее сзади. — Алексей встал, обхватил руками воображаемую девушку, пытаясь придушить. — Душил, она вырывалась.

Размахнувшись правой рукой, он воткнул воображаемый нож в сердце условной жертвы.

— Здорово бы пришлось изогнуться, — заметила я.

— Да, но очень похоже на правду. И все равно что-то не то.

— А если нападавший был одного роста с жертвой?

Он приподнял руки и повторил манипуляции:

— Тогда было бы труднее изловчиться.

— А если схватка происходила на полу? — мне было приятно видеть заинтересованность собеседника в том, что не давало мне покоя и мучало мою семью уже несколько суток.

Наверняка придется выплатить ему солидный гонорар, но докапываться до правды и размышлять все же отраднее, чем видеть, как тот же Донских отбивается от моих вопросов, стараясь подальше отстранить меня о дела.