В тишине твоих шагов

Может, мне и хотелось спросить, куда он меня привез, но Тимофеев не услышал бы вопроса. Погруженный в свои мысли, он решительно двигался от стоянки к подъезду, даже не оборачиваясь проверить, поспеваю ли я за ним.

На его месте я бы вообще высадила такую попутчицу на обочине, втопила педальку и забыла недавние приключения как страшный сон. Он же сердился, но почему-то предпочитал возиться со мной дальше.

Впившись взглядом в его спину, я почти бежала, не глядя под ноги. Этот район располагался недалеко от речки, почти как и все остальное в нашем городе, растянувшемся вдоль ее берегов. Но здесь явственно ощущался приятный влажный воздух, которым не имели возможности наслаждаться жители центра с его советскими типовыми застройками и дикой загазованностью.

Перед нашими глазами выросла небольшая пятиэтажная новостройка на два подъезда. Укрытая от проезжей части тенью высоких деревьев, она не имела новомодных вычурных элементов. Достаточно скромный двор, чистый асфальт, аккуратный газон и подтянутый дворник, с довольной улыбкой красивший бордюры.

Отложив кисточку на асфальт, пожилой мужчина картинно сделал под козырек Тимофееву, поднялся с колен и протянул руку:

— Приветствую!

— Доброго дня, Степаныч! — Алексею пришлось изменить траекторию движения, чтобы поздороваться.

Казалось, он был даже рад тому, что его отвлекли от мрачных мыслей, и с удовольствием протянул мужчине руку. Меня же еще потряхивало от случившегося, как следствие, от незнакомого голоса плечи бессознательно вздрогнули.

Я остановилась позади своего спутника, щурясь от солнца. Возле подъезда, до которого оставалось метров двадцать, было тихо и безлюдно. Хотелось поскорее преодолеть это расстояние.

— Лёш, а ты чего не на работе? — спросил дворник с многозначительной улыбкой.

Мужчина беззастенчиво разглядывал меня сквозь пышные усы с потешными завитками и улыбался. Взор его казался добродушным и безобидным. На опрятном костюме из прочной технологичной ткани прямо по рукаву растекалось пятно свежей белой краски. Заметив это, он совершенно не расстроился, лишь покачал головой и снова уставился на меня.

— Здравствуйте, — выдавила я.

Мне хотелось вцепиться в Тимофеева в поисках защиты или спрятаться за его спину от этого сканирующего взгляда.

— Мы как раз оттуда, приехали пообедать, — соврал Алексей.

— Хорошая у тебя сегодня компания, — с довольным видом заметил мужчина. — Познакомишь меня со своей девушкой?

Тимофеев начал колебаться, убирая руки в карманы джинсов, и смущенно оглянулся на меня:

— Вообще-то…

— Саша! — изрекла я, вскидывая руки. — Я… Мы не… Мы просто работаем вместе!

— Ох, как жаль, — заулыбался дворник, — а я уже надеялся пристроить этого парня в хорошие руки.

Тимофеев нахмурил брови. Ему явно стало неуютно. Отвернув от меня лицо, он попытался скрыть краснеющие щеки:

— Степаныч, ты бы красил свои бордюры дальше.

— Прости, — рассмеялся тот в ответ, — если ты пас, то я бы сам приударил за такой красивой девочкой!

Я опустила глаза, сдерживая улыбку. Усатый дворник назвал меня девочкой. Каждый, кто называл женщину, приближающуюся к тридцатилетнему рубежу, девочкой, моментально причислялся в моем сознании к лику святых.

— Саша — дочка дяди Вани, — с укоризной произнес Тимофеев.

Брови мужчины поползли вверх:

— Какого дяди Вани? Нашего?

— Нашего.

— О, — многозначительно протянул дворник, — тогда понятно, в кого у вас эти глаза и копна дивных белокурых волос! Правда, у Макарыча уже три волосинки на макушке остались, но глаза похожи. Да. Они и есть!

Меня озадачил этот диалог.

Дворник одарил меня новой улыбкой, еще более ободряющей и благодушной, нежели прежде.

Хотелось задать кучу вопросов Тимофееву, и желательно немедленно. Похоже было, что они хорошо относились к моему отцу. К человеку, которого я почти не знала и сомневалась, хочу ли узнать. Человеку, который всегда искал общения, но так и не был прощен за принесенные раны.

— Нам пора! — буркнул Алексей и ставшим уже привычным движением взял меня за руку и потащил за собой.

От каждого такого соединения наших рук меня бросало в дрожь. Хотелось молча повиноваться и следовать за ним, только бы он не разжимал своих пальцев. Только бы не отпускал.

Никогда еще в жизни я не ощущала рядом с мужчиной такой безопасности и спокойствия, заботы, опеки. Я знала его всего сутки, но благодаря обстоятельствам, сведшим нас вместе так остро и дерзко, казалось, начала познавать его суть.

Меня покоряла его неподдельность. Он ничего не сделал для меня, но в нужный момент стал той поддержкой, которая была мне жизненно необходима.

Пришлось ускорить шаг, чтобы не отставать. Ноги не слушались, приходилось семенить быстрее и быстрее, стараясь не терять равновесия.

Дворник, глядя нам вслед, вероятно, не верил, что между нами только деловые отношения. Я и сама бы хотела, чтобы это было неправдой, но взгляд Тимофеева до сего момента упрямо не выражал ничего, кроме серьезности и сосредоточения на деле.