В тишине твоих шагов

Всё обойдется. Он знает, что делает. А Донских сейчас уйдет.

В ту же секунду еще одно событие заставило меня оледенеть от ужаса. Ручка двери стала поворачиваться. Испугавшись, что дверь сейчас начнет отворяться, я, последовав примеру сыщика, уперлась в нее плечом и всем своим телом. Мое сердце остановилось.

Ручка повернулась вновь, стук настойчиво повторился.

Чувствуя, как пот застилает глаза, я услышала, как Донских там, за дверью, топчется на месте.

— Арам, вы дома? — громко спросил майор, прислонившись к двери.

Дрожь сотрясала все мое тело, казалось, я больше не выдержу такого напряжения. Но путей для отступления не оставалось. Только ждать и молиться.

Наконец, послышались удаляющиеся шаги. Нервы начали немного расслабляться. Тимофеев закрыл глаза и выдохнул. Мысленно я поблагодарила его, что машину мы оставили в ста метрах от дома на стоянке.

Услышав звук мотора, я бросилась к окну, чтобы, глядя сквозь крохотную щелку между занавеской и оконной рамой, увидеть отъезжающий автомобиль Донских. Когда он скрылся за поворотом, я побежала в коридор. Тимофеев осматривал через глазок в двери лестничную площадку.

— Ты ничего не забыла здесь? Проверь еще раз, — спросил он шепотом, нервно окидывая беглым взглядом квартиру в последний раз.

Я хотела ответить, что не знаю, но вместо этого отрицательно покачала головой. Мне хотелось поскорее убраться отсюда.

Тимофеев, обернув руку футболкой, надавил на ручку и тихо открыл дверь. Лестничная площадка была пуста. Лампочка под потолком не горела. Я вспомнила, что она срабатывает от движения. Слава богу, в подъезде не было камер слежения. Этот безрадостный для моего брата факт играл нам на руку.

Алексей вышел, увлекая меня за собой, закрыл дверь и поправил футболку. Включился слабый свет.

Замерев, я прислушалась. Дом молчал. Лестница наверх пустовала. Не колеблясь ни секунды, боясь, что служитель закона может вернуться, мы двинулись к выходу. Я осторожно спустилась, держась ближе к стене и постоянно оглядываясь. Тимофеев следовал за мной без малейшего шума. У двери он остановился, колеблясь. А что, если у подъезда мы встретим кого-то из жильцов? Риск слишком велик, но мы должны убраться отсюда до приезда полицейских.

Собрав все свое мужество, Алексей толкнул дверь, и нас на секунду ослепило дневным светом. На пороге с пакетом в руке стояла мама Маши Яковлевой. Я толком не видела ее лица из-за спины своего спутника, но сразу узнала прическу и туфли. В её сетке брякнуло что-то стеклянное, наверняка только что купленные бутылки с выпивкой. Я застыла испуганная, как никогда в жизни, боясь, что она меня узнает. Стараясь не показываться из-за широкой спины Тимофеева, уткнувшись ему меж лопаток, я продолжила движение. Дверь распахнулась шире, и женщина прошла мимо нас, не подняв головы и безразлично глядя вперед.

Пришлось сделать огромное усилие над собой, чтобы преодолеть панику и пересечь пространство возле подъезда.

Скамеечки были пусты. Густая растительность возле дома, деревья, высокие кусты и пышные клумбы играли нам на руку. Вероятность быть замеченными из окон снижалась в разы. Не оборачиваясь, мы ускорили шаг.

Алексей сжимал мою ладонь, ставшую сырой от напряжения, и направлял меня нужным маршрутом. Я старалась поспевать и не поднимала головы, уткнувшись ему в предплечье. Мне мерещилось, что все глазеют на нас и показывают пальцами. Он же сохранял невозмутимый вид и торопливо двигался вперед. Зайдя за угол, мы почти побежали до машины.

Распахнув дверь пассажирского сиденья, Алексей быстро усадил меня и воровато огляделся по сторонам. Прохожих было не много, в такое время почти все были на работе. Пенсионеры обсиживали лавочки в тени, повернувшись к нам спиной. Детишки возились на игровой площадке. Выпрямив спину, он прошел перед машиной и уселся на водительское сиденье.

Видела ли меня мама убитой девушки? Узнала ли? Сможет ли она меня четко описать, если ее спросят? Непременно сможет. И Донских больше никогда мне не поверит, что бы нас с ним ни связывало.

Меня обуял страх. Захваченная этими мыслями, я дрожала, пытаясь сообразить, чем же можно теперь поправить ситуацию.

Алексей включил мотор, нажал на газ и вихрем помчался прочь со стоянки. Только проехав два квартала, он снизил скорость. Дороги были прилично загружены транспортом.

— Если Арам Пилькевич видел настоящего убийцу, то почему не выдал? Может, знал его и собирался шантажировать? — предположила я, повернувшись к нему и легонечко коснувшись плеча.

— Давай помолчим, — сухо предложил Тимофеев и, судорожно надавив на кнопку, полностью опустил стекло.

В салон проник прохладный воздух, принесший с собой городские шумы. Он был освежающим и бодрящим. Подставив лицо порывам ветра, Алексей откинулся на спинку сиденья. Он наслаждался тишиной.

Прижав к груди сумку, я прикусила язык и решила пока больше не высказываться. Нужно дать ему время, чтобы привести чувства в порядок.

12

Отрывистым жестом Алексей указал мне следовать за ним. Прихватив с заднего сиденья планшет, я поспешила следом.