В царском кругу

«Ласточкино гнездо» — памятник архитектуры и истории, расположенный на отвесной 40-метровой Аврориной скале мыса Ай-Тодор в поселке Гаспра на южном берегу Крыма. Строение напоминает средневековый рыцарский замок вроде Белемской башни или виллы Мирамаре близ Триеста.

После долгих колебаний я решила обратиться к графу Адлербергу, не подозревая, как я говорила выше, что он может не знать тайны Государя. Я была уверена, что только его одного послушают, если речь зайдет о соблюдении приличий. Я сама нуждалась в поддержке и опоре человека более сильного, чем я, в таком щекотливом деле, и, войдя к графу, я тут же выложила ему возмущенно и энергично, как всегда бывает, когда чувства берут верх. Я даже сделала ему горькие упреки в том, что он не подумал оградить. Государыню от таких оскорбительных и отвратительных случайностей. Много лет прошло с тех пор, а у меня перед глазами и теперь стоит печальное и удрученное выражение лица графа после моей тирады, которую он выслушал молча.

— Увы, дорогая графиня, — сказал он наконец, — не ждите от меня ни помощи, ни совета. Я сам изнемогаю под тяжестью ужасной ситуации, и вы совершенно заблуждаетесь на мой счет. Государь не только ни разу не говорил со мной о своих отношениях с княжной Долгорукой, но при всяком случае старается уверить в обратном, играя со мной совершенно ненужный спектакль. Он понимает, что я не могу ничего не знать и мне, как министру двора, надлежит оплачивать расходы, которые влечет за собой сложившаяся ситуация, и, однако, повторяю, между ним и мною не было сказано ни единого слова об этом предмете, не прозвучало ни единого намека.

Несмотря на то что моя надежда получить нравственную поддержку не состоялась, я не могла не поздравить от всего сердца Адлерберга с тем, что он чудесным образом сумел избежать участия в скандале. Итак, мне оставалось полагаться только на свою счастливую звезду, и, слава Богу, она была ко мне благосклонна.

Все, что я описываю, дела давно минувших дней, хотя именно они наложили свою печать на все последующие события. Бедный граф Адлерберг, положение которого и в ту пору было довольно сложным, даже не предполагал, какое испытание его ожидает. Я постараюсь воспроизвести во всей полноте то, что мне рассказывал граф спустя несколько недель после женитьбы Государя.

4 июля в Царском Селе граф был вызван к Государю, совергиенно не подготовленный к тому, что ему предстояло выслушать. Государь без лишних слов, хотя и очень неуверенным голосом, объявил, что решил венчаться с княжной Долгорукой, объясняя свое решение тем, что она многим пожертвовала ради него, что от этой связи родились дети и, наконец, что поступить так ему велит чувство долга.

— Вообразите мою растерянность, — сказал граф, — я с трудом улавливал слова Государя и не могу выразить, что я чувствовал в ту минуту, — меня как бы закружило в вихре кошмара, и пусть вам покажется странным, но ни разу возможность такой развязки не пришла мне в голову.