В царском кругу

Возвращаясь к отъезду Государя, скажу, что комедия, хорошо ли, дурно ли сыгранная по монаршей воле, вполне удалась. Все официальные лица, обязанные присутствовать на вокзале при проводах Императора, увидели в его вагоне за полуопущенными шторами княгиню с детьми. В пути даже эта завеса тайны спала, и вскоре свита имела удовольствие наблюдать близость всего семейства, что, разумеется, каждый расценивал по-своему.

Император Александр II и императрица Мария Александровна.

Мне кажется, я уже говорила: чувство рыцарской чести, несомненно, было главной причиной, толкнувшей Государя на эту женитьбу. Возможно, в ту минуту он радовался, что сумел преодолеть все трудности, которыми изобиловало выполнение его плана, но как многого он не предвидел! Решительно сосредоточившись на одном — во что бы то ни стало достичь цели, — он не увидел ни жестокости своего эгоизма по отношению к законной семье, ни падения собственного авторитета, ни, наконец, длинной и тяжелой цепи бесконечных конфликтов, возникавших по разным поводам вследствие его беззаконного решения. Как бы ни было трудно восстановить ход его сокровенных мыслей, предшествовавших принятию последнего решения, думаю, не ошибусь, если скажу, что борьба в нем шла недолго и он не дал себе труда взвесить все последствия. Поставив на одни весы свое личное счастье и долг монарха-самодержца, он разрубил гордиев узел, не думая о дальнейшем. Государю всегда не хватало широты ума. Факты обыкновенно представлялись ему изолированными, оторванными от целого, — он видел их только в свете текущего момента, не заглядывая в прошлое и не предвидя того, что они могут породить в будущем.

Отсюда скорые решения и поспешность, с которой он осуществлял несозревшие проекты. Те, кто знал его близко и будет писать историю его царствования, смогут поведать об этой черте его характера удивительные вещи, потому что она отразилась даже на его политике и назначении министров. Сколько совершено оплошностей без предварительного размышления, без оглядки на возможные последствия! Можно скачать, что прозорливым у Государя было только сердце, и именно благодаря своему сердцу он совершил волнующие и бессмертные деяния, память о которых пересилит его ошибки. Но в тот момент, который я описываю, этот источник был замутнен роковой страстью, которой он без колебания подчинил все, будто у него не осталось другой миссии на земле, как возвысить в глазах света женщину, которая, как он говорил, посвятила ему свою молодость. Позднее этот аргумент был основным при написании Указа, выпущенного Сенатом по его приказанию, дабы урегулировать положение княгини Юрьевской и его незаконных детей. По этому случаю была создана комиссия, состоявшая из графов Адлерберга и Лорис-Меликова, Набокова (министра юстиции), князя Сергея Урусова и обер-прокурора Синода Победоносцева (двое последних законоведы). Возглавил комиссию Великий князь Наследник. Заседания проходили в Аничковом дворце. Когда текст, каждое слово в котором должно было быть тщательно взвешенным, был составлен, его подали Государю.

— Он одобрил содержание Указа, — говорил мне князь Урусов, — перекрестился перед тем, как поставить свою подпись в присутствии всей собравшейся комиссии, и изложил перед нами причины, побудившие его к этому браку, столь красноречиво, что все мы пришли в невольное волнение, даже те, кто менее всего сочувствовал этому прискорбному событию. Нарисовав поэтическую картину любви и преданности, которыми юная девушка окружала его в продолжение многих лет, он добавил:

— Я сам крайне удручен тем, что пришлось так стремительно назначить венчание, но не стоит забывать, что пистолет убийц постоянно направлен на меня, и я обязан спешить, помня о возможном покушении.

Затем он обнял и горячо поблагодарил Великого князя Наследника, отдавая должное его доброте, и закончил свою речь следующими словами:

— Остальные мои распоряжения и волю относительно моей новой семьи узнает Император Александр III, и я уверен, что могу положиться на него.

Дай Бог, чтобы эти распоряжения не были за пределами возможного и не легли слишком тяжелым грузом на плечи Наследника! В тот же день Государь распорядился, чтобы вышеупомянутый Указ официально был оглашен, но не напечатан в колонках Административного журнала. Я никогда не могла понять смысла этой полумеры, осложнившей и без того двусмысленную ситуацию.

После того как князь Урусов сообщил мне все эти подробности, он глубоко вздохнул и добавил:

— Увы, всего несколько лет назад в том же самом кабинете я присутствовал при совершенно противоположной сцене. В то время принц Евгений Лейхтенбергский женился первым браком на мадемуазель Опочининой, фрейлине Великой княгини Цесаревны. Мы с Государем занимались делами, когда ему объявили о приходе четы Наследников.

— Пригласите, — приказал он и, обернувшись ко мне, добавил: — Я очень рад, что ты здесь и услышишь, что я сейчас скажу.

Он обратился к Великому князю Наследнику со следующими словами: