В царствование императора Николая Павловича. Том первый (СИ)

Ну, а во — вторых… Знаете, Александр Христофорович, чем вы отличаетесь от него, несмотря на то, что фактически делаете одно и то же дело? Вы служите России и самодержцу не за страх, а за совесть, понимая, что работа сия, несмотря на ее внешнюю неприглядность, очень нужна и важна для государства нашего. А вот Леонтий Васильевич в первую очередь видит в службе возможность что‑то сделать для себя лично, служит не столько царю и империи, а своему тщеславию. Вспомните дело Пушкина… Точнее, история с его дуэлью. Ведь Дубельт получил от вас и Государя четкий приказ — всеми возможными средствами не допустить дуэли между Пушкиным и Дантесом. И что Дубельт — справился с данным ему высочайшим повелением? — Как бы не так! Он, якобы, стараясь помешать той роковой дуэли, проявил чудовищную халатность, и Пушкин — гордость нашей словесности, погиб.

Бенкендорф хмуро кивнул. — Виктор Иванович, — я, в общем‑то, думаю так же, как и вы, но мне хотелось лишний раз убедиться в своей правоте. Если даже вы, люди двадцать первого века, придерживаетесь того же мнения…

Бенкендорф не договорил, и лишь махнул рукой. Потом он немного подумал, и продолжил, — господин Сергеев, я не хочу вмешивать вас в мою междоусобицу с Дубельтом. Лучше будет, если он о вас вообще не будет знать. Но некоторые мои люди имели "счастье" познакомиться с некоторыми из вас… — сказав это, Бенкендорф достал из кармана своего мундира обрезки пластиковых стяжек, — поэтому, я хочу, чтобы рядом с вами всегда теперь был мой человек, который помогал бы вам лучше разбираться в том, что происходит у нас, и решать возникающие проблемы. Завтра утром он будет у вас. Запомните, его зовут Дмитрием Григорьевичем, фамилия его простая — Соколов, чин — ротмистр. Для того, чтобы вы были уверены в том. что к вам пришел человек именно от меня, я попрошу вас, Виктор Иванович, дать какую‑нибудь вашу вещь, которую вы сразу бы узнали. Я утром передам ее ротмистру, а он предъявит ее вам при встрече. Вполне понятно, что я не стану рассказывать ему — кто вы и откуда… Ну, а вам самим решать — продолжать быть отставным майором Сергеевым, или рассказать ему о вашем пришествии из будущего в наш мир… Скажу лишь одно — человек этот честный, верный Государю и России, послужил в свое время на Кавказе, где проявил храбрость и смекалку. Как вам мое предложение?

Сергеев на мгновение задумался. С одной стороны, появление рядом с ними агента графа Бенкендорфа создало бы определенные сложности в общении пришельцев из будущего с людьми XIX века… Но, с другой стороны, лучше знать в лицо того, кто будет за ними следить, чем каждый раз озираться, выискивая тайного соглядатая. Виктор не был наивен, и прекрасно понимал, что с этого дня они будут постоянно находиться "под колпаком" ведомства, возглавляемого его сегодняшним собеседником.

— Ну, что ж, Александр Христофорович, — сказал Сергеев, — пожалуй, ваше предложение вполне здравое, и, действительно, с помощником от вас нам будет более безопасно… При этом Виктор скосил глаза на лежащие на столе обрывки пластиковых стяжек. — Бенкендорф, оценив намек, улыбнулся.

— Мы будем рады познакомиться с ротмистром Соколовым, тем более, что мой сын уже в наше время воевал примерно в тех местах, что и ваш протеже. Ну, а насчет нашего происхождения… — тут Сергеев развел руками. — Если ваш человек, действительно умен и наблюдателен, то он довольно скоро поймет, что мы за люди и откуда. Тогда волей — неволей нам придется раскрыть наш секрет.

— Надеюсь, граф, что ротмистр сумеет сохранить в тайне то, что он узнает от нас… Ведь вы прекрасно понимаете — какие непоправимые последствия могут наступить в случае, если недоброжелательно настроенные к России и Государю люди узнают о нашем существовании. Так что ждем завтра с визитом Дмитрия Григорьевича, а насчет вещицы… — Сергеев сунул руку в карман и достал оттуда шариковую ручку с эмблемой "Зенита", — пусть вот это станет нашим паролем…

Глаза в глаза…

Александр и император легли спать где‑то часа в три ночи. Но, несмотря на это, в шесть Николай уже был на ногах — сказалась привычка рано вставать. Шумилин, услышав шаги в коридоре, решил немного поваляться на своем любимом мягком диване — ничего страшного, если Николай немного побудет один. Пусть посмотрит в окно, полюбуется на жизнь Петербурга XXI века.

Но царь, видимо, желая не терять времени даром, решил заняться самообразованием. Александр услышал, как скрипнула дверца книжного шкафа (давно собирался ее смазать!), а потом скрипнуло кресло. Обождав минут десять, Шумилин осторожно встал с кровати, надел пижамные брюки и футболку, после чего тихонечко, стараясь не скрипнуть половицей, подошел к двери своей спальни. Приоткрыв дверь, он заглянул в гостиную.

Николай в мягком махровом халате сидел у окна в кресле, и читал какую‑то книгу, морщась время от времени — скорее всего, его раздражала новая, непривычная для него орфография. — Интересно, что он читает? — подумал Шумилин.