В тугом узле

Я видел, что она начинает волноваться. На протяжении всего пути Орши внимательно всматривалась в мое лицо, пытаясь угадать, не сошел ли я и впрямь с ума. Пожалуй, я действительно слегка свихнулся… Второй этаж, третья квартира. Я втолкнул туда свое семейство. Затем протиснулся вперед, уселся на пол на самой середине квартиры и начал смеяться. Орши с детьми стояла в дверях, и я видел, она всерьез за меня боится.

— Что с тобой стряслось?

— Я стал квартировладельцем!!

Все наши вещи, находившиеся в комнатушке, которую мы снимали у старой Бачко, спокойно уместились в грузовом такси. Я как раз нес вниз книги, когда, наконец, появилась и она сама. До сих пор ее мучило любопытство, а сейчас уже появилось раздражение.

— Так нельзя! Если вы хотите съехать, нужно объявить об этом заранее, господин Богар!

Пока я таскал оставшиеся книги, она сновала за мной и все твердила текст договора.

Готово. Я оглядел наше сразу опустевшее, утратившее тепло насиженного места жилье. Потом закрыл дверь. Ключ сунул в карман. Мне пришла в голову идея немного наказать расквасившуюся старую деву:

— Госпожа Бачко! Квартплата уплачена, не так ли?

— И все равно нельзя съезжать без предварительного уведомления.

— Так это не переезд, мадам!

— Не говорите, господин Богар! Вы хотите смыться отсюда. Без лишних слов.

— Я же вам говорю. Это не переезд, а освобождение. Свобода, прекрасная свобода!

Ключ я ей не вернул. На заводе много людей, которым позарез нужно жилье. Надо порасспрашивать ребят, найти себе преемника. Тогда и сообщить старой развалине, что отныне она мне нужна, как рыбе зонтик.

В новой квартире было где развернуться. И еще как. Вещи наши висели во встроенном шкафу, а вся прочая недвижимость спокойно уместилась в единственном ящике в углу большой комнаты, посуда, немного продуктов на кухне и две детские кроватки в маленькой комнате. И больше ничего. Вся остальная квартира — как просторный луг. Как же хорошо было нам вертеться, играть в прятки и смеяться. Голые стены отражали наш смех и возгласы.

Мы поужинали, сидя на корточках, а потом никак досыта не могли намыться в ванной. Улеглись спать за полночь, прямо на полу.

Я заснул сном счастливого человека, но проснулся в тревоге. Поднялся, закурил и бросил взгляд на часы. Начало четвертого. Можно было еще спокойно поспать. Отсюда до работы добираться не более получаса. Благодаря новой квартире я выигрывал добрых полтора-два часа ежедневно.

Меня охватил боевой задор. Я быстро оделся, позавтракал на скорую руку и отправился на завод. За неделю мы должны были собрать сорок четыре холодильных шкафа. Пока было готово только двадцать четыре, но мы еще успевали: сегодня сделать восемь, завтра-тоже, и на субботу оставалось всего четыре.

Сработаем за сегодня все двадцать!

До шести я собрал каркасы всех двадцати шкафов.

Гвардия с кислыми физиономиями встретила мое указание:

— Выйдет нам это боком.

— Неужто сможем собрать?

— Нормировщик подпрыгнет до потолка от радости.

— Не надо за это браться, ведь не наш профиль.

— Откажись.

— Разве отказываются от работы, которая наполовину сделана.

— Нам эта гонка ни к чему. Человек — не машина.

— Слушайте, ребята. Речь ведь идет не обо мне. Решайте сами, мы в темпе сделаем эту партию, и я пойду к начальству. Может, выйдет кое-какая заваруха, но вы ни на что не должны обращать внимания и не вмешиваться. А потом сами увидите, что́ из этого получится.

Мужики пошептались между собой. Затем ко мне подвалил Яни Шейем и сказал, расплываясь в улыбке:

— Кажется, намечается цирк. Мы согласны.

Рагашич только махнул рукой.

— Новый бригадир хочет доказать, что он на многое способен.

— А по мне пусть будет спектакль. Вперед, ребята, покажем Богару, что мы можем.

И они взялись за дело. Кто нехотя, кто с удовольствием, кто раздраженно, кто нарочито медленно, кто быстрее. Но постепенно всех захватила работа, дух коллективного созидания. На это-то я и рассчитывал.

К обеду мы в основном все закончили. Оставалась окончательная доводка. С ней ребята управятся без меня. Я же прямиком направился к старшему мастеру. Спокойно попросил его достать технологические карты и объяснить, почему для «Авроры» составлен особый график.

Старший мастер смены только руками развел:

— Это распоряжение товарища Ишпански. И его надо выполнять, коллега Богар. Если хотите, пошли к начальству.

Прежде всего нас задержала секретарша, потом Рыжий Лис. Но я успел позвонить в цех, попросил к телефону Рагашича:

— Если можете, ребята, ждите, а если невтерпеж, расходитесь по домам!

— Что случилось, начальничек? С тобой не хотят разговаривать?

— Пусть это тебя не волнует.

И все-таки я, наконец, попал к начальству. Разложил на столе всю документацию, доложил, что задание нами выполнено, все готово. А потом официально попросил, чтобы «Аврору» снова перевели на выпуск тех установок, которые, в соответствии с заводской программой, предусмотрены для нашей бригады.

Рыжий Лис подтолкнул мои бумажки ко мне:

— Зря ты сюда с ними шел. На свете существует телефон.

— Но трубку можно не снимать или положить на стол. А от человека, товарищ Ишпански, отделаться труднее.