В тугом узле

Уж не знаю, то ли веса Рагашичу не хватило, то ли он нарочно сошел с досок, только я вдруг почувствовал, как доски выскользнули из-под меня, и я плюхнулся прямо в вонючую грязную жижу.

Это была и не лужа, и не настоящее болото, потому что по всей поверхности небольшой топи торчали кочки, пучки травы, отдельные более или менее сухие островки. Между участками довольно густой грязи только кое-где виднелась илистая поверхность воды.

Я свалился в эту густую грязь, которая быстро раздалась под, тяжестью моего тела. Там оказалось довольно глубоко. Я постепенно погружался, ноги не доставали дна. Более плотная жижа на глубине стала затягивать меня. Я уже увяз по пояс. Тут я не на шутку встревожился и, чувствуя свою беспомощность, отчаянно заорал, обращаясь к Рагашичу:

— Эй, вытащи меня!

Но Миша спокойно уселся на край бетонного кольца и громко заржал. Сквозь смех он проговорил:

— Это ж грязевая ванна, приятель. Она очень полезна для здоровья!

Надо было как-то выбираться. Я понимал, коли останусь без движения, меня засосет еще глубже, и я лег плашмя прямо на поверхность головой в сторону берега; теперь я-погружался медленнее: пучки водорослей, травы, какой-то мусор поддерживали меня.

Тем временем Миша расстегнул свой портфель, вытащил оттуда бутылку вина, хлеб, колбасу, лук и с издевкой заметил:

— Пока ты, друже, купаешься, я слегка подкреплюсь.

Я плюнул в его сторону. Он загоготал, отрезал кусок колбасы и кинул мне:

— Угощайся!

Я невольно дернул головой, и вонючая жижа попала мне в рот.

— Ну и гад же ты, Рагашич! — прохрипел я.

Набрякшие сапоги и ставшая свинцовой одежда тянули меня вниз. Я старался не делать резких движений, руками и ногами спокойно разгребая болотную жижу. Видимо, я все-таки продвигался вперед, хотя и очень медленно.

Сколько прошло времени? Пять минут? Десять? Час? Оно показалось мне бесконечно долгим. Но вот моя рука вдруг наткнулась на камень. Я добрался до камней, которые после того, как замостили дорогу, сбросили в болотце. Теперь пошло быстрее. Опираясь на них, я выбрался на берег. Какое-то время, обессиленный, лежал в грязи, в висках у меня яростно и гулко стучало, и я судорожно глотал воздух широко открытым ртом.

Рагашич, казалось, был разочарован:

— Ну, ты, парень, грязен и вонюч, но, видать, в этом-то и есть твоя суть.

Тут я вскочил на ноги и выбрался на дорогу. Я разделся, отжал одежду, снова натянул сапоги, предварительно вылив из них грязную жижу, а все остальное разложил на бетонке — сохнуть.

Солнце еще сияло над ватными клочками облаков. Тело мое щекотал легкий ветерок. Кожа высохла, но стала грубой, как поверхность рашпиля. Теперь я тоже подошел к своему портфелю и достал оттуда припасенную бутылку, тут же опорожнил ее. Вина осталось на донышке.

Рагашич продолжал восседать на бетонном кольце, как на троне. Он положил ногу на ногу и весь трясся от хохота.

— Ну, старик, у тебя тяга, как у реактивного самолета!

Я ничего не ответил, да и что я тогда мог сказать? Схватил бутылку и ударил ею по краю бетонного обода. Зажав в руке горлышко с острыми краями, которое сверкало в лучах заходящего солнца, словно карающее орудие смерти, я двинулся к Рагашичу. Он вскочил, в руках у него был нож, но выражение лица сразу же стало очень серьезным.

— Не балуй, мальчонка, брось свою стеклянную пустышку, еще порежешься! — насмешливо посоветовал мне Рагашич, шагнув ко мне. — Я как-то обещал тебя немного пощекотать перышком. Видно, время пришло.

В этот момент я носком сапога нанес ему удар по запястью. Нож вылетел у него из руки и, описав большую дугу, упал в болото. Тут Миша заметно помрачнел. Я же продолжал размахивать своим оружием перед самым его носом.

— Ты, Рагашич, нравишься мне, когда смеешься. Сейчас я нарисую на твой морде ухмылку! Она у тебя навсегда останется. Идет?

Он стоял передо мной в позе борца, широко растопырив руки и расставив ноги, словно готовился к захвату соперника. Я же наступал на него, как фехтовальщик, наклонившись вперед для укола. Когда я сделал шаг к нему, Рагашич отступил. И тут я решился и прыгнул прямо на него. Миша следил главным образом за моей правой рукой, чтобы успеть перехватить ее, а я изо всей силы двинул его левой прямо в живот. Он скрючился и свалился прямо в болотную жижу. Упал он недалеко от края лужи, но стал отчаянно барахтаться и поэтому быстро увяз в жидкой грязи.

Я спокойно ждал, Рагашич затих. Теперь я вернулся к своему портфелю, достал бутерброды и стал жадно есть, наблюдая за противником.

Правда, в одних трусах мне было холодно, я вспомнил о ватниках. Свой я натянул на голое тело, а ватник Рагашича обернул вокруг бедер. Я смотрел, как менялось лицо Рагашича, свидетелей мне опасаться не приходилось, вокруг не было ни души.