В заповедной глуши

Нет, стой, зло оборвал он себя. А почему я должен так делать? Как тот заяц из сказки Салтыкова-Щедрина, который преодолел сто препятствий, чтобы… понадеяться на милость волка, державшего в заложниках его приятеля. Не правильней ли пристрелить волка? Ну, заяц — он не может. Но я-то — я человек! И я знаю, что мои родители были хорошие люди. Не для меня хорошие, а вообще

хорошие. И если их посадили — значит, виноваты те, кто это сделал. Во всём вообще виноваты.

Он сжал кулак. Просыпал из него песок. Зарыл в его сухую теплоту ладонь. Нет, сдаваться на милость победителя — это не выход. Победитель не посадит тебя за один с собой стол, не отпустит, поражённый твоим благородством, тех, ради кого ты сдашься. Те времена прошли. Он посмеётся и использует тебя, как орудие шантажа, Валентин. В точности, как говорил отец.

И вдруг пришла в голову Вальке настолько простая и очевидная мысль, что он даже изумился своей тормознутости.

А ведь отец был не один.

Ну да, не один! Есть люди, с которыми он имел дела, те, кому он помогал — да вот тот же Ельжевский, к которому он, Валька, идёт. Значит, надо просто присоединиться к ним. На любых правах. Хоть прачкой или кухонным мальчиком. Подрасти. Стать бойцом. Настоящим. Как те ребята из Великой Отечественной или с Балкан, про которых Валька читал в Интернете и в старых книжках. И делать то же, что они.

Мстить

.

У тех родителей отняли фашисты или НАТОвцы. Но разве те, кто отнял родителей у Вальки, кто искалечил жизни других ребят — разве они лучше? Они в сто раз хуже, потому что фашисты убивали чужих. А эти — своих. И с ними надо так же, как с фашистами, ни перед чем не останавливаясь и ничем не гнушаясь. Ни ложью, ни пулей, ни ядом, ни бомбой, ни подкупом. Главное — чтобы мстить! А если отец и мама вернутся, вырвутся — он всё равно не сможет жить, как раньше. Он скажет отцу…

Валька стал представлять себе, как это будет. И,постепенно успокаиваясь, уснул…

…Конечно, мальчишки проспали и Судный День, и Второе Пришествие и Первое Распятие, а проснулись не сгоревшими лишь потому, что передвинулась тень кустов и прикрыла их от раскаляющегося уже совершенно по-летнему солнца.

— Оййййоооо… — протянул Валька, глядя на часы. — Первый час, ничего себе!

— Есть охота, — сказал Витька, отряхивая грудь и живот от песка. — Придётся мой НЗ жевать.

— А у тебя НЗ есть? — заинтересовался Валька.