В живых не должен остаться никто!

Кротов аж вздрогнул от неожиданности и машинально отпрянул от стекла. Неожидал он такого услышать. Неожидал. И только тут, взглянув в бешенные, пылающие открытой ненавистью глаза посетителя, Кротов, наконец-то, вспомнил, где же он видел этого человека. Это был тот самый парень, которого они избивали на участке несколько дней назад. Он сильно изменился, стал выглядеть намного старше, но, тем не менее, это был он. Собственной персоной. «Но этого не может быть! — отчаянно запротестовал разум Кротова. — Он же мёртв! Он давно покойник! Он что, восстал из мёртвых?!»

Рука Кротова молнией метнулась к кобуре пистолета, что висел у него на поясе. Главное успеть выстрелить первым… Но он опоздал. Меч «покойника» уже устремился к стеклянной перегородке, отделявших их друг от друга.

«Тебе не разбить это стекло, придурок! — с усмешкой подумал Кротов и плотно обхватил пальцами рукоятку табельного „Макарова“. — Подожди немного, я только вытащу свой пистолет…»

Но Кротов жестоко ошибся. От удара меча волшебника пуленепробиваемое стекло — стекло, способное выдержать не одну автоматную очередь в упор! — разлетелось вдребезги, словно обыкновенная стекляшка.

Сотни мелких осколков градом посыпались на обомлевшего Кротова. Он машинально прикрыл глаза, спасая их от падающих осколков. Но широко раскрытый от удивления рот он прикрыть не успел, и меч Олега с силой вонзился ему промеж зубов прямо в глотку.

— На-а, получай, ублюдок!

Крутанув пару раз лезвие во рту сержанта, дабы увеличить боль и рану, Олег затем резко выдернул меч обратно. Голова Кротова с расширившимися от удивления и боли глазами, с глухим стуком упала на стол. Закричать он даже не успел — кровь изо рта хлынула потоком, заливая всё вокруг.

— Умри, подонок! — с ненавистью добавил Олег. — Ты получил, что заслужил! И радуйся, что умираешь такой лёгкой смертью! Другим повезёт гораздо меньше!

Но Кротов уже не слышал его. Ему было не до того. Его тело конвульсионно дёргалось, отчаянно цепляясь за жизнь, а сам Кротов упорно пытался сделать хоть один вдох, дабы набрать в грудь немного свежего воздуха, но хлеставшая из горла кровь не давала ему сделать этого. Все усилия оказались напрасными. И Кротов, к большому сожалению Олега, быстро умер, захлебнувшись собственной кровью. Мало помучился, сволочь…

Олег бросил прощальный взгляд на мёртвого сержанта и неспеша направился к двери, которая, как он помнил, вела в длинный коридор, проходящий насквозь через всё здание. Там, в глубине дома, в одной из комнат, его ждали остальные враги. Ничего, он не заставит их долго ждать. Его визит будет для них весьма неприятным сюрпризом… Олег зловеще усмехнулся: ярость, полыхавшая в нём после убийства Кротова, не только не утихла, а наоборот — ещё более усилилась. Он отомстит, как поклялся в этом своему сыну, и отомстит жестоко. В его душе нет больше места для жалости и милосердия. И пусть никто из его врагов больше не рассчитывает на лёгкую смерть.

Олег жаждал крови, много крови. И древняя магия меча, откликнувшаяся на его призыв, только усиливала, распаляла в нём эту жажду крови. Олег чувствовал, как меч мелко вибрирует в его руке, настойчиво требуя, чтобы его поскорее пустили в ход. А его серебристое лезвие, не в силах поглотить всю ярость, проходившую через него, буквально раскалилось до бела, испуская вокруг себя волны ослепительно-яркого белого света. Олег и меч слились воедино, в одно единое целое. И это действительно было так. Если бы Олег взглянул на себя сейчас в зеркало, то увидел бы, что его глаза из тёмно-коричневых стали молочно-белыми и испускают, подобно мечу, всё тот же ярко-белый свет…

Однако Олег успел сделать до двери только несколько шагов. Боль пришла внезапно и ударила исподтишка. Причём боль была настолько сильной, что Олега буквально выгнуло дугой, в глазах потемнело, а дыхание враз перехватило. Мышцы свело судорогой, и Олег рухнул на пол. Никогда ещё Олег не испытывал такой сильной боли. Ему казалось, что ещё чуть-чуть и его тело просто взорвётся от такого чудовищного перенапряжения. Волшебный меч выпал из его руки во время падения, и он больше не чувствовал его магии, что подбадривала и придавала ему сил. А меч, потерявший своего хозяина, словно осиротел, быстро потускнел и вновь стал холодно-серебристым…