В – значит виктория

Скажу сразу: я не прогадала. Ресторанчик, в который отвез меня Ферельдо, прятался в глухом закоулке за дверью без вывески — так просто не забредешь, нужно знать, где искать, — и предназначался только для своих. Цены тут оказались выше средних, однако блюда пришлись мне по вкусу. Главное, порции были не как в лучших ресторанах столицы — на один укус, — а полноценные. Правда, мне все равно хотелось добавки после такого-то напряженного дня, но я сдержалась.

А кавалер, к слову, не подкачал: хоть он и уверял, что бережет голос и вне работы не разговаривает без крайней на то необходимости, передо мной разливался соловьем. Я изнывала от невозможности достать блокнот и записывать за ним — столько интересного он рассказывал! Впору было пожалеть, что еще не изобрели звукозаписывающего прибора, который можно спрятать в дамскую сумочку… На память я не жалуюсь, но она все-таки не совершенна, а обидно было бы упустить важные детали!

Я уже решила, что действие следующей моей книги будет происходить на такой вот студии. Интриг там предостаточно, а сколько возможностей для разнообразных афер… Пока я, правда, не придумала, каких именно, но это дело наживное: еще пара визитов на студию и, пожалуй, ужин-другой с Ферельдо, и я соберу из разрозненных кусочков сплетен, которыми он со мной делился, интересную историю.

Каюсь, я так задумалась, что не сразу услышала, как он меня окликает:

— Трикси!

— Да, нэсс? Извините, старалась прикинуть, хватит ли у меня на такси до дома, — прикинулась я обеспокоенной. — Час уже поздний, добираться сложно…

— Я вас подвезу.

— Вы выпили, нэсс. Если вы после этого сядете за руль — дело ваше, но я вам компанию не составлю, так и знайте.

Увы, Виаторр накрепко вбил мне это в голову. Иной раз и хотелось бы ослушаться, но… жизнь дороже. В этом случае брат поступился принципом не рассказывать о работе и поведал несколько историй о нетрезвых гонщиках. И даже продемонстрировал фотоснимки того, что осталось от них, их попутчиков и невинных жертв. Крайне впечатляющее зрелище. И отрезвляющее.

— А как же плата за роскошный ужин? — улыбнулся он, блестя глазами.

— Вы хотите сказать, что являетесь поборником равноправия, и мне придется заплатить за себя самой? — снова прикинулась я непонимающей. — Что ж, не возражаю. Правда, в этом случае мне придется идти домой пешком. Как раз к утру доберусь. Впрочем, рельсоходка еще должна сделать пару-другую рейсов, и если я потороплюсь…

Я полезла в сумочку за кошельком, но Ферельдо остановил:

— Трикси, разве я говорю о деньгах?

— О чем же еще?

— Ну, право, нельзя же быть такой наивной в ваши-то годы! — хохотнул он.

— Теперь вы скажете, что мне нужно быть менее разборчивой, не то я так и останусь старой девой без гроша за душой? И не сделаю карьеру на студии? — сладко улыбнулась я. — Может быть, еще пообещаете составить мне протекцию?

В сумочке все время попадался не кошелек, а револьвер, и это настроило меня на игривый лад. Интересно, как поведет себя этот облезлый ловелас, если я под дулом револьвера заставлю оплатить и ужин, и такси для дамы?

— Вот вы и выдали себя, — неожиданно спокойно произнес Ферельдо и скрестил руки на груди. Вернее, поверх небольшого брюшка.

— О чем это вы?

— Трикси, довольно притворяться, право слово, — улыбнулся он. Голос его сделался низким и вкрадчивым — от этих обертонов не одна женщина приходила в восторг, но я сегодня наслушалась его до отвращения, поэтому на меня обаяние Ферельдо не подействовало. — Вы не та, кем пытаетесь казаться.

— Неужели? — мне стало интересно. — Почему вы так решили?

— Во-первых, имя, — Ферельдо принялся раскачиваться на стуле, и я обеспокоилась: не свалился бы, ведь расшибет голову! Но нет, он прекрасно держал равновесие. — Трикс Тразен — откровенный псевдоним!

— Неужто? Можно подумать Фран Ферельдо звучит менее… Гхм… Неужели у вас тоже псевдоним? — деланно поразилась я, хотя знала это наверняка.

— Ну вот, вы сказали «тоже» и тем самым, считай, признались, — улыбнулся он. — Да, это не настоящее мое имя. Для родни и соседей я скучный обыватель, днем и ночью тружусь на благо семьи… Вот только они думают, будто я протираю штаны в конторе. Я там числюсь, да, но основные доходы мне приносит не это.

— Вот даже как…

Я представила, как Ферельдо (интересно, как его зовут по-настоящему?) приходит домой, целует жену, детишек, матушку и кто там еще подвернется, ужинает, коротко рассказывает о том, что в конторе все по-прежнему, начальник — самодур, работы всё больше, а жалованье обещали повысить еще в прошлом году, но воз и ныне там… Выслушивает упреки (или, наоборот, слова ободрения) и идет спать. А если задерживается где-то то глубокой ночи, то говорит, что занимался квартальным отчетом, а потом хвастается премией…

Непременно нужно будет вписать такого персонажа в новую книгу! Можно даже сделать его актером синематографа — это обеспечит множество курьезных ситуаций с узнаванием на улицах, к примеру, — вот только сперва нужно разузнать, что к чему у этой братии. Впрочем, знакомства у меня имеются, проникну куда угодно, было бы желание!