Валентайн

Что такое сероводород, спросила Эйми, и я сказала, что понятия не имею. Кто такой Потрошитель из трущоб?[8] спросила она. Что такое ИРА?[9]

Я переключила на радиостанцию колледжа, и мы послушали Джо Или и Флэтлендеров. В Карлсбаде я не остановилась, поехали дальше.

Эйми, – я посмотрела в зеркало заднего вида, за нами уже пять миль ехал пикап, и отпустила педаль газа, – давай поедем в Альбукерке? Эйми оторвалась от магнитной рисовалки и нахмурилась. Зачем?

Не знаю, увидим что-то новое. Я слышала, там в центре совсем новый «Холидей инн» с крытым бассейном и пинболом. Можем доехать до гор, посмотрим на орегонские желтые сосны.

А купишь мне сувенир?

В этот раз без сувениров, только воспоминания. Слова застряли в горле, и я съехала на обочину, уступить дорогу пикапу. Мерзавец наконец проехал, но поравнявшись со мной, стал сигналить. Я чуть не описалась. Восемь лет назад я показала бы ему палец. Но сейчас рядом со мной сидела дочь – я только стиснула зубы и улыбнулась.

В Одессе любят говорить приезжим, что мы живем в двух сотнях миль от любого места, но до Амарилло и Далласа, по меньшей мере, триста миль, Эль-Пасо вообще в другой часовой зоне, а Хьюстон и Остин чуть ли не на другой планете. «Любое место» – Лаббок, и в хороший день до него два часа езды. А если песок летит, или горит трава, или остановишься поесть в «Дейри Куин» в Семиноле, дорога может занять полдня. А от Одессы до Альбукерке? Четыреста тридцать семь миль, чуть больше семи часов, если не притормозят на пункте контроля скорости под Розуэллом.

Нам как раз хватило времени съесть чизбургер и чуть-чуть поплавать в бассейне перед сном. Пока Эйми лежала в ванне, я позвонила Роберту и сообщила, что мы благополучно доехали до Карлсбада и мой старый родственник бодр и весел. Он буркнул и сказал что-то насчет трудностей с разогреванием куриной запеканки, которую я оставила оттаивать на кухне. Накрой фольгой, сказала я, и поставь в духовку. Мы попрощались, я села на кровать и продолжала смотреть на трубку. Я была беременна на одиннадцатой неделе, и от мысли о еще одном ребенке хотелось повеситься. Роберт хотел сына, может, даже двух, а мне хватало Эйми. Я подумывала о том, чтобы сдать выпускные тесты за школу и, может быть, поучиться в одесском колледже.

В трех милях от нашей гостиницы, на улице, уставленной домами из кирпича-сырца, в шлакоблочно-кирпичном здании, настолько безликом, что оно могло быть и складом нефтяного оборудования, и бухгалтерией, находилась женская клиника. Там не было окон, только дверь из толстого стекла. На парковке могла поместиться от силы дюжина машин и пикапов, а за домом, ничем не укрытый от солнца, стоял складной стол с двумя деревянными скамьями и стеклянными пепельницами, доверху полными окурков. Мы сели за стол, и я объяснила Эйми, что она подождет в приемной, пока я говорю с человеком, который будет делать нам новую мебель для передней веранды – более неинтересной темы я не могла придумать. Мне было назначено на 10.00, но мы просидели на солнце несколько лишних минут. Сомнений в том, что я затеяла, у меня не было, но не было сил оторвать себя от скамьи. Посмотри на этот пикап с петухом, нарисованным на борту, сказала я. Слышишь, где-то жарят мясо? Это что – старушка свинку прогуливает? Когда Эйми сказала, что хочет писать, мы вошли.

Это законно, повторяла я себе, уже два года как разрешено. Но с этим трудно было сжиться, когда вранья целый короб и за плечами четыреста миль и граница штата. Я подошла к окошку и заговорила как можно тише, подсовывая между тем триста долларов, которые сняла с собственного счета. Так украдкой всё, как будто покупала кокаин.

Регистраторша улыбнулась и спрятала деньги в ящичек. Она дала мне бумаги на подпись и заглянула мне за плечо – на Эйми. Кто повезет вас домой после процедуры?

Никто, сказала я. Сама поеду.

Кто-то должен отвезти вас домой. У вас есть кто-то?

Я приехала из Техаса.

А, понимаю. Она замолчала и прикусила ноготь. Вы заночуете здесь, в городе?

Мы остановились в «Холидей инн», тихо сказала я.

В новом, в центре? Она улыбнулась, тоже понизив голос, и я кивнула.

Так, хорошо, сказала она. Некоторые женщины пытаются ехать домой самостоятельно, и это может вызвать осложнения. Вам повезло, сказала она. Вас задержат часа на два.

Два часа! Я оглянулась на дочь. Она сидела с пакетом чипсов и книжкой про Нэнси Дрю. Женщина протянула руку через стойку и дотронулась до моей. Такое часто бывает. Мы за ней посмотрим.

Я стояла, моргала, стараясь сфокусировать взгляд на её руке. Лак на ногтях был цвета чайной розы, на безымянном пальце левой руки простое золотое кольцо. Спасибо, сказала я. Её зовут Эйми.

А дочери я бодро улыбнулась. Я быстренько.

Не волнуйтесь, сказала мне вслед регистраторша, когда я открыла дверь и чуть не наткнулась на другую пациентку, стоявшую прямо за ней. Мы прекрасно проведем время! Хочешь холодного «Доктора Пеппера»? спросила она мою дочь.

Да, сказала Эйми, спасибо. Мама, не скучай там с мебельщиком.