Валерий Гаврилин

Цель, которую я ставил перед собой, работая над «Военными письмами», — выразить огромное восхищение моральным подвигом людей военного времени, давших нам жизнь, несмотря на свои страдания и душевные раны, сохранивших для нас, потомков, всё самое доброе и человечное» [19, 102–103].

Уже из этого краткого рассказа можно понять, что военная поэма Гаврилина, по сути, автобиографична. Не случайно в этой связи появление на её страницах образа ребёнка: он вместе с мамой ждёт почтальонку, перед его глазами проходят тягучие горькие дни, озарённые лишь слабой надеждой на добрую весть с фронта.

Согласно ретроспективной логике, исход изначально ясен: «Прочитала, зарыдала. Ещё сметь ли спросить молоду: что она в том письме прочитала?..» И далее начинается самое страшное — постепенное осознание трагического известия. Героиня то заново прощается с мужем «Дорогой, куда ты едешь? — Дорогая, на войну», то вспоминает светлые дни первых встреч «Милый мой дружок, дружок, ты выйди на лужок, лужок…», то снова представляет, как он уходил — «Пошёл солдат, да оглянулся: жена бежала по траве. Жена протягивала руки, и чёрный плат на голове…» И тут же воображению женщины рисуется злое Лихо — смертоносная сила, отнявшая самого дорогого человека, а вместе с ним и смысл жизни. Лихо поёт и пляшет: «Ей! Ей! Тра-ля-ля, смерть пришла! Всё кругом вода и дым, всё кругом вода и дым! Стал он мой, ступай с другим!»

Инструментальная тема пляса смерти пронизывает поэму. Проникает и в плач-причет жены солдата: «Милый мой, хорошенький, проводи дороженькой, проводи, проводи дороженькой…» С точки зрения драматургии такой приём вполне понятен: образ Смерти предстаёт в двух аспектах — как сила внеличностная, объективная, противостоящая человеку, и как рефлексия, субъективная реакция на смерть. Инфернальная, внеличностная ипостась образа связывается с жанром пляса; смерть как трагическое переживание — с жанром плача-причета.

Особо отметим, что генеральная кульминация приходится на предпоследнюю, инструментальную часть: к ней ведёт сюжетная линия, связывающая песни «Почтальон-ка» и «Письмо». Героиня ждёт письма с войны. Письмо приходит, но отвечать некому: солдат погиб. Кульминация фокусирует душевное состояние женщины: окончательное осознание случившегося, горечь утраты, отчаяние выражаются в патетической по характеру скрипичной мелодии одиннадцатой части. Немаловажно, что кульминация решается сугубо инструментальными средствами. Скрипичная мелодия с характерными для неё широкими ходами, декламационными интонациями воспринимается как надгробное рыдание. Лишённая словесной программы, музыка раскрывает собственные возможности художественной экспрессии, выступая средством обобщения, выражая скорбь не только одной женщины, но всего народа. Однако, когда громовые удары колокола сменяются одинокой мелодией, действие вновь переключается в субъективно-психологический план, в глубину душевных переживаний героини.

А самая последняя песня — «Месяц май». Дети воздают славу вновь обретённому миру, заново начавшейся жизни: «Под таким высоким небом, на такой большой земле пахнет хлебом, пахнет хлебом, свежей зеленью полей…» Таков светлый финал поэмы, а по сути — ещё одной трагедии Гаврилина, посвящённой страданию женской души.

В 1995 году композитор возвращается к ней и создаёт вторую редакцию: «Те выразительные детали в интерпретации и форме, которые нашли первые исполнители поэмы, композитор частично зафиксировал в новой редакции, — отмечает Г. Г. Белов. — Вместо смешанного хора, не игравшего в первой редакции действенной роли, он ввёл хор басов, поручив ему исполнение тех частей, которые прежде звучали у солиста («Что мои-то ясны очи…», «Лихо», «Пошёл солдат»), тем самым усилив и темброво-красочную и образную динамику в контрастно-составной форме поэмы. Гаврилин существенно развил, расширив во времени и музыкально-драматургически, четвёртую («Дразнилка» [дети выкликают Лихо]) и седьмую («Пошёл солдат») части, обогатил их фактуру полифоническими элементами.

Во второй редакции поэма впервые прозвучала в «1995 году под управлением выдающегося дирижёра, народного артиста России В. И. Федосеева (солисты: известный киноактёр, народный артист России А. Петренко и певица Л. Мкртчян)» [5, 9].

По «Военным письмам» снимались фильмы, ставились балеты и оперы (что в очередной раз доказывает «опер-ность» неоперных партитур Гаврилина). Существуют и записи: в 1983 году вышла грампластинка (дирижёр С. Горковенко, солисты Э. Хиль, Т. Калинченко, И. Соколова), а в 2003-м по фонограмме концерта был выпущен компакт-диск (дирижёр А. Бадхен, солисты Э. Хиль, Т. Калинченко).

1976 год вновь не принёс Гаврилину долгожданную оперу: подоспела другая работа. На сей раз с просьбой обратились из Вологды[180], — а родному городу композитор никогда не отказывал. Речь шла о спектакле по пьесе одного из самых любимых писателей Гаврилина: в Вологодском драматическом театре задумали поставить «Черёмуху» Виктора Петровича Астафьева.