Валютчики

— Это твои проблемы. Мне надо во Владик, а ты должен привезти деньги, — подумав миллисекунду, добавил, понимая, что делаю это для устрашения, — или хочешь с Жорой разбираться?

— Нет, — честно ответил Давид, — просто он козел этот Тамаз.

— Давай свои разборки на потом перенесешь, ок? — Слова из меня лились ровным, уверенным потоком, и это точно было следствием травы, от которой я становлюсь говорливым, как известная птица. Но в данном случае было полезно сбить с юнца его горскую спесь, чтобы приучить к порядку. Это, конечно, если у нас еще останется желание работать на Кавказе, что с каждой минутой выглядело все более сомнительным.

— Нет у нас разборок. Все знают, что он сделал, — буркнул Давид, но спеси у него явно поубавилось.

— Вот и хорошо. Давай, прощайся и поехали.

Я обернулся, ища Тамаза, но того нигде не было. Любезно обойдя танцующих, подошел к концу ограды и выглянул на улицу — никакой БМВ поблизости не наблюдалось, и я подумал, что машина, наверно, во дворе у его матери.

— Меня ищешь?

Тамаз хлопнул меня по плечу.

— Где машина?

— Со мной поедешь?

— Да, — я кивнул на идущего к нам Давида, — и он.

— Ладно, — Тамаз пожал плечами и указал на дом в конце улицы, — пошли. Там моя «Бэха».

Улица оказалась мощеной. Я только сейчас это заметил, и всю дорогу тщетно пытался найти хоть какие-то признаки асфальта. Камни были подогнаны неплотно, где-то их и вовсе не было, лишь спекшаяся на солнце глина, в каких-то местах они лежали ровными рядами, странным образом напоминая виденные в картинках римские дороги. Селение явно было древним, причем вряд ли кто из местных мог предположить, насколько. Когда-то в детстве я мечтал стать археологом, находить древние города, золотые шлемы. Жизнь внесла свои коррективы. Я не стал ни историком, ни археологом, но что-то видимо все же осталось…

— Постойте здесь, я сейчас машину выгоню, — прервал мои мысли Тамаз, входя в калитку в железных воротах.

Я посмотрел на Давида, который усиленно делал вид, что ему все до одного места, и повернулся на скрежет открываемых ворот. Вместо машины из ворот выбежал мальчуган лет двенадцати и, бросив на меня настороженный взгляд, побежал вверх по улице, то и дело оглядываясь назад. Услышав звук заводимого мотора, я повернулся к воротам. «Бэха» была не то чтобы не новая — год ее выпуска терялся где-то в начале семидесятых, однако ровный рев движка внушал определенные надежды. Выехав, Тамаз закрыл ворота и пошел к машине, кивком указывая мне на переднее сидение…

Прижимаясь к скале, дорога петляла, неуклонно поднимаясь вверх и открывая потрясающую картину справа. Виднелись невысокие предгорья, между которыми то и дело мелькали небольшие селения, поля, тонкие нити речушек, сливающихся где-то «в струи Арагви и Куры». Это было так красиво, что родившаяся недавно мечта о домике в горах продолжала доминировать над остальными мыслями. Я пытался представить, как отнесется к этому Майя, захочет ли она, горожанка до мозга костей, жить в удалении от большого мира, но ответа не было. Майя по-прежнему была загадкой, и я ловил себя на мысли, что мне это нравится…

Тамаз был прав — машина была мощной и рвала так, что гравий, которым была усыпана дорога, вылетал из-под задних колес во все стороны. Магнитофон отсутствовал, и это было хорошо — за сегодня я наслушался лезгинки на всю оставшуюся жизнь и скрежет покрышек о неровную дорогу был куда милее энергичного ритма, начавшего преследовать меня еще в самолете. Все молчали. Не знаю, о чем думали Тамаз и Давид, но лично я мечтал оказаться в Москве (желательно живой и с деньгами), где меня ждет Майя, которой я расскажу о своей мечте, ее американская сестра, с которой мы, наконец, познакомимся, и Серега. Мысль о компаньоне мгновенно приземлила мечты о прекрасном — я практически увидел, как он рвет и мечет, сидя у безмолвствующего телефона. Впрочем, это было не важно, ведь я все еще был жив и на деньги никто вроде не покушался. Да, все пошло не по задуманному сценарию, но если этот малолетний тезка древнего царя привезет, как обещал, рубли…

Додумать не удалось — мотор «Бэхи» чихнул раз, другой, затем истошно закашлял и заглох. Я посмотрел на Тамаза. Он пытался завести двигатель но, судя по звуку, это была пустая затея.

— Твою мать! — выругался Тамаз, стукнул ладонями по рулю и открыл дверцу, выбираясь из машины.

Я вылез следом, за мной Давид, всеми частями тела показывая, что он-де предупреждал. Сделав вид, что не замечаю его мимических потуг, я подошел к открытому капоту, под которым уже возился Тамаз.

— Что случилось?

— Аккумулятор, наверно, — не поднимая головы, ответил Тамаз.

С машинами мне явно не везло. Сначала у Давида сломалась, затем путешествие на «Волге» с куклой в свадебном платье, и вот мы стоим в горах, где нет ни единого шанса «прикурить», поскольку за весь путь не встретили ни одной встречной машины.

— Придется толкать, — Тамаз захлопнул капот и, посмотрев на меня, негромко спросил: — скажешь ему?

— Куда толкать? — Я посмотрел на ведущую вверх дорогу, сомневаясь, что нам удастся разогнать машину до нужной скорости.