Валютчики

Ведущая через скалы тропа не казалась крутой, а соблазн срезать путь был велик.

— Не заблудимся?

— В горах? — с легким, но плохо скрываемым презрением спросило дитя гор.

— Сам же сказал, что редко здесь бывал.

— За этими скалами Дарьяльское ущелье, значит, и Владик там!

— Если пойдем в эту сторону, сколько срежем?

— Полпути. Или больше.

— Тогда пошли!

Самому себе я не казался таким уж решительным, но показывать юнцу одолевавшие меня сомнения не собирался.

— Здесь больше двух тысяч, — просветил Давид, неуверенно глядя на окружавшие нас вершины, — и все время в гору.

— Высота рассчитывается от уровня моря, — назидательно возразил я, — а мы где-то посередине, так что всего тысяча метров.

— И там нет машин. Там вообще никого нет. Хорошо, если чабана встретим, — продолжал Давид свою унылую песнь.

— Мы больше часа назад выехали из села, — я усмехнулся, глядя на Давида, — кого-нибудь встретили?

Давид не ответил. Усмехнувшись, я посмотрел на свои ботинки — возможно, что и выдержат. В противном случае отнесу в магазин, и пусть попробуют не взять обратно — до Гаагского трибунала дойду!

— Ладно, спорить бессмысленно. Идем коротким путем!

И пошел к вьющейся вверх скале. Наше путешествие все больше напоминало сцены из любимой книги с той разницей, что в отличие от Бендера с Кисой мы не нуждались в деньгах, с которыми я б с огромным облегчением расстался прямо сейчас…

Подъем продолжался час или больше. Забравшись на широкий скальный выступ, я осмотрелся. Дороги, с которой мы начали восхождение, уже не было видно. Огромные валуны закрывали обзор, поэтому пришлось влезть на самый высокий из них, что не дало никакого результата — вокруг были скалы, горы и ничего похожего на знаменитое Дарьяльское ущелье. Услышав сопение, я обернулся и увидел ползущего Давида.

— И где оно?

Забравшись на выступ, Давид огляделся.

— Не понимаю…, — он явно был растерян, — отсюда уже должно быть видно…

— А ты ничего не напутал? Может, мы вообще не в ту сторону пошли?

— А в какую? — задал он вопрос, который иначе как идиотским не назовешь.

— Откуда мне знать? Может, мы в Ингушетию идем или Чечню?! — Я старался сдерживать раздражение, но уверен, тут бы сам Ганди начал топать ногами и крыть матом всех, начиная с английской королевы.

— Может, за этими скалами? — совсем уж неуверенно сказал Давид.

Я посмотрел на часы — было почти пять — и представил, что сейчас творится с не дождавшимся моего звонка Серегой. Вероятно, он уже был на бирже, да и Жора сам наверняка узнал, что мы потерялись, вот только вряд ли их беспокойство поможет нам в этой глуши. Нужно было принять один из двух имевшихся у нас вариантов: продолжать идти через горы в надежде, что юнец прав и таким образом мы выйдем к ущелью, либо вернуться на серпантин, потеряв в общей сложности пару часов. Обернувшись, я понял, что назад не просто бессмысленно идти, но и опасно, ведь подъем в гору всегда легче спуска, как бы странно это ни казалось.

— Ладно, — присев на прогретый солнцем камень, я снял ботинки, чувствуя почти наслаждение, — перекур пять минут и вперед!

Давид опустился рядом, пошуршал в пакете и вынул оттуда кусок пирога. Переломив, протянул мне половину.

— А воды у тебя там нет? — После косяка и марш-броска больше всего хотелось пить.

— Нет, — с сожалением ответил Давид, вгрызаясь в пахнущий сыром пирог.

Подумав, что хотя бы не кинза с уксусом, как у похожего на него Гедевана Александровича, я взял пирог. Неизвестно, когда мы сможем еще поесть, и даже наличие долларов, на которые можно было устроить еще с десяток (а то и больше) таких свадеб, не имело ровным счетом никакого значения. Я откусил пирог, любуясь окрестностями, свежесть пирога была весьма кстати, а окружающие нас скалы достойны описания Пришвиным не меньше, поэтому я попробую описать лишь свои чувства.

Удивительная вещь горы, что невозможно понять, видя их со стороны или того хуже на картинке. Чтобы ощутить творящиеся с тобой перемены, просто необходимо там находиться. Иное давление, иная атмосфера, даже притяжение кажется иным, лишь отдаленно напоминающее низинное, городское. Великое внизу, в горах кажется не таким уж большим и важным, но здесь появляется страстное желание сделать то, на что внизу не всегда находишь время. Мне не хватало Майи. Я очень хотел, чтобы она увидела эту красоту и «заболела» моей мечтой о домике в таком прекрасном месте. С живописью у меня всегда было так себе, но в тот момент казалось, что окажись с собой краски и кисть, я бы наверняка сумел создать что-то удивительное…

— Ден, — негромко позвал меня Давид.

— Чего? — Я продолжал любоваться пейзажами, делая вид, что изучаю местность.

— Может, лучше вернуться?

— То есть, ты не уверен, что Владик «прямо за этими скалами»? — передразнил я его.

— Я думаю…, ты прав, — он помолчал, стоя спиной к начавшему закатываться солнцу, затем махнул рукой вперед, — там, наверно, ингуши.

— И что?

— Мы же… враги!

Я повернулся к малолетнему джигиту.

— И скольких ты уже убил?

— Ни одного, — неуверенно ответил Давид.

— А че не поделили?

— Я… не знаю…. Просто с ними нельзя связываться.

— Ясно.