Валютчики

— У них рожи прямо вытянулись! — весело басил гигант, в восьмой раз показывая мне оттопыренный кверху большой палец.

— А сумка?! — «Кефир» нервно посматривал на Сеню, оборачивался на меня, словно забыв, что находится за рулем.

— Да нормально, говорю! Следи за дорогой! — Сеня явно был на взводе, и нерастраченный адреналин вынуждал его нервно стискивать все, что попадалось под руку.

Надо сказать, что это я не разрешил ему нанести больше одного удара в челюсть в отчаянии рванувшему было к нему «гундосому», и мы ретировались раньше, чем кто-то понял, что происходит.

— Да слежу я, слежу! — нервно ответил «Кефир», совершая опасные маневры на большой скорости так, словно за нами кто-то гнался. — Значит, с сумкой все нормально, да?!

Другой охранник, Димон, только вернувшийся со срочной службы так же подробно пересказывал Сергею, «как он обалдел, увидев летящий на него карабин, как ловко схватил его, взял бандитов на мушку» и все в таком духе. Парню было немного обидно, что ему пришлось от дверей наблюдать за тем, как Сеня расправлялся с налетчиками, вот он и смаковал совершенно никчемные подробности, типа «держу на мушке, а руки-то с мороза задубевшие! Как стрелять, думаю?!». Он рассказывал с таким воодушевлением, словно ему и в самом деле едва не пришлось начать пальбу…

Михаил сидел молча, искоса поглядывая на меня, словно до сих пор не верил, что опасность миновала и ему ничего не грозит. Я видел его трясущиеся руки и подумал, что по-хорошему, конечно, надо бы дать человеку успокоиться, в смысле, грамм пятьдесят — сто. Но это было третьим, самым главным пунктом инструкции по Михаилу, нарушать которую я не собирался.

В мои планы входило покупка ста тысяч долларов в обменнике знакомого армянина, затем устроить Михаила в не очень дорогой гостинице в районе ВДНХ, после чего я собирался ехать на Цветной, чтобы поспать хотя бы пару часов рядом с наверняка еще нежившейся в постели девушкой с красивым весенним именем…

Первая часть плана прошла четко по задуманному. Обменяв теряющую в цене с каждым днем рублевую массу на красивый «кирпич в родной полиэтиленовой упаковке», стоивший ровно $100.000, и выслушав сетования недовольного маленькой суммой Армена, я вернулся в броневик. Назвал успевшему задремать «Кефиру» адрес гостиницы и услышал привычное: «А где это?». Я промолчал. Ожидаемо ответив самому себе: «А, я знаю!», «Кефир» надавил на газ, подтвердив мою мысль, что все его вопросы носят риторический характер. Взревев, наш броневик скрипуче покатился по покрывавшей асфальт толстой корке спрессованного машинами и морозом снега, навевая мысли о скором и приятном отдыхе.

Михаил был по-прежнему молчалив, и мне вдруг захотелось поговорить с ним.

— Миш…

Он вопрошающе посмотрел на меня.

— А ты не голоден?

Прежде чем ответить, он подумал пару секунд, как бы прислушиваясь к собственным ощущениям и, кивнув, ответил:

— Есть маленько.

— Отлично! Ты как к мясному относишься?

— К чему? — Взгляд Миши явно выражал удивление.

— Мясо, говорю, ешь?

— Мясо?! — Казалось, в ответ на мои попытки разъяснить, что я имел в виду, Миша удивлялся все сильней.

— Ну, да, ты же не вегетарианец?

— Я-то?! — Удивление продолжало нарастать.

Я понял, что выбрал не самую удачную тему и попытался сменить, точнее, видоизменить ее.

— Миш, а ты как к суши относишься?

Если до этого мне казалось, что дальше удивляться уже некуда, то здесь пришлось признать, что я ошибался, причем не по-детски. Михаил уставился с таким изумлением, что я немного растерялся и буркнул первое, что пришло в голову, а именно описание блюда:

— Понимаешь, это сырая рыба…

На Мишу жалко было смотреть. То ли он не любил рыбу вообще, то ли это касалось только сырой рыбы, но его лицо вдруг перекосила гримаса, и торопливо, словно опасаясь, что сейчас я начну предлагать тушеных тараканов, Михаил сказал:

— А можно просто… картошки?

— О! — Сеня грузно обернулся назад, а мне показалось, что выполнявший поворот броневик сейчас перевернется. — Картошка!

Машина устояла, а Сеня с расплывающейся на лице улыбкой предложил:

— Ден, а может, в «Мак» заскочим, а?! Я бы щас что угодно навернул!

— Картошечка! — мечтательно произнес Димон, словно это было именно то, что ему остро не хватало в армейские годы. — И чизбургер!

Я подумал, что демократичный Макдональдс это то, что нужно, и кивнул:

— Точно, поехали в «Мак». «Кефир», а где-нибудь по дороге есть круглосуточный «Мак»?

— А хер его знает, что у нас по дороге! — как обычно ответил «Кефир», но я терпеливо подождал пару секунд, и не ошибся. — Макдональдс-то?! Есть, конечно! Ща мимо проезжать будем!

— Всем по картошке, чизбургеру и коле, нормально?

— Ништяк! — романтично сказал Димон.

— Да, хорошо бы, — скромно присоединился Сергей.

Миша все еще казался растерянным и подавленным, и я несильно хлопнул его по плечу.

— Все нормально?

Взгляд его был долгим и красноречивым…