Валютчики

Трубка помолчала несколько секунд, после чего ожила.

— Ей шьют провоз большой суммы без декларации.

— Какой суммы?

— У нее было семьдесят тысяч «грина», — чуть медленнее сказал Серега, — и ни одной справки! — помолчав, он с чувством добавил: — Курица, блин!

— А этот…? — Осторожно спросил я, имея в виду хоккеиста.

Серега сразу понял, о ком я.

— Нет, она была одна.

— И что будешь делать?

— Что? — переспросил Серега. — Вытаскивать буду. Вот, жду адвоката. И это, Ден, мне нужны бабки.

— Сколько?

— Не знаю. Надеюсь, червонца хватит, но привези двадцатку. На всякий случай.

Я подумал (может, впервые в жизни), что Серега идиот. Платить десять (или двадцать) тысяч баксов, чтобы вытащить из милиции неверную жену?! Ту, что полгода насаживала ему «оленьи рога», а потом еще и как воровка обчистила квартиру, чтобы укатить со своим любовником! Ответил, чтобы не огорчать:

— Хорошо. Где ты?

Серега назвал адрес, я вслух повторил его повернувшемуся ко мне «Кефиру» и отключил трубку.

— Ден, — на лице «Кефира» я снова увидел несчастное выражение, — мне в туалет надо.

— Опять?!

— Ну, да, мать его! — С чувством согласился любитель водочки. — На клапан давит, ничего поделать не могу!

Димон и Андрей сдержанно рассмеялись, Саша молчаливо, но осуждающе покачал головой. Стараясь сдержать подступающее раздражение, я спросил:

— А может, потерпишь?

— Да я лопну сейчас!

Глядя на его искривленное мукой лицо, мне почему-то вспомнился Джордано Бруно — наверное, у него было такое же выражение, когда проклятые инквизиторы вели его на костер. Ну, я не инквизитор, да и «Кефира» язык не повернется назвать ученым.

— Пошли. Что с тобой сделаешь?

Мы вышли из броневика, и я позвонил в дверь армянской обменки. Открывший охранник кивнул мне и произнес:

— Армен ждет тебя.

Я удивился. Вообще-то, Армен прекрасно знал, что сегодня меня не будет, и я подумал, что охранник просто ошибся, решив, что меня-то уж точно ждут здесь всегда.

Проследив за торопящимся к туалету «Кефиром», я пошел к закрытой двери начальственного кабинета и негромко постучал в нее.

— Да! — Даже в таком коротком слове было столько акцента.

Я толкнул дверь и вошел в кабинет. Увешанный телефонными трубками Армен сидел за столом, и было непонятно, по какому именно телефону он разговаривает. Складывалось впечатление, что по всем одновременно, и спустя всего пару секунд я убедился в правильности своего предположения.

— Заходи! — отрывисто и, как мне показалось, нервно произнес Армен, с силой бросая одну из трубок на аппарат. — Караул, что творится!

— А что творится? — Судя по его суетливым движениям, на валютном рынке явно что-то происходило.

— Кэша ни у кого нет! — крикнул Армен, и я не был уверен, мне ли он это сказал или крикнул в одну из трубок.

— Это как, «кэша нет»? — Вероятно, мой вопрос выглядел наивным (если не сказать хуже), потому что Армен уставился на меня с такой непередаваемой миной, что я почувствовал себя последним тупицей.

— Нет, это как есть, только наоборот! — бросил известный всей Москве и далеко за ее пределами валютчик, добавив: — Таможня весь самолет арестовала!

— И? — Я решил ограничиться этим коротким словом, чтобы не ловить на себе сочувственные взгляды, которых обычно удостаиваются умственно отсталые дети.

— Что «и»?! Кэша нет, понимаешь?! Арестовали!

— Да я понял, что арестовали. Ну и что? В первый раз, что ли?

Меня немного раздражала его суетливость. К тому же я не видел причин волноваться — такие аресты происходили с периодичностью раз в квартал, когда той или иной государственной службе требовалось закрыть дефицит в разворованном бюджете и спускали цепных псов. Чаще это была налоговая инспекция, но, случалось, и таможня действовала в чьих-то интересах, не забывая о себе любимой. Вспомнился случай, когда таможня изъяла груз одного из крупных банков — 100 млн американских долларов в новенькой упаковке с логотипом «Bank of New-York» на обертке. Поднялась шумиха, которая быстро улеглась, как только банк «Российский кредит» надавил на секретные пружины в правительстве…

— Не в первый, — согласился со мной Армен и тут же закричал сразу в несколько трубок, — да нет у меня кэша, родной! Сам ищу!

— Ладно, не буду тебе мешать, — сказал я, поворачиваясь к двери.

— Постой! — крикнул Армен.

Я обернулся, не совсем уверенный в том, что это адресовалось мне. Армен по-прежнему держал две трубки, но смотрел на меня, знаком давая понять, чтоб я подождал.

— Все, родной, наберу тебя! — крикнул он в трубку, кинул ее на аппарат и, взглянув на меня, добавил: — А ты чего приехал?

— Серега привез немного рублей, думал, затариться у тебя, — ляпнул я первое, что пришло в голову.

— Немного это сколько?

— Да так, мелочевка, тыщ на тридцать, — мне не хотелось называть настоящую сумму, — продашь?

— Не могу, дорогой, — с кавказским обаянием отказал Армен, — поверишь, ни доллара в кассе нет! Сам жду!

— Ясно, — меня это вполне устраивало, — ладно, поеду.

— Слушай, — Армен поднял и бросил трубку зазвонившего городского телефона, — у меня после обеда, может, будет доллар. Пока не уверен, но обещали. Если хочешь, приезжай после четырех.