Ванечка и цветы чертополоха

— Господи, что это? — Она увидела его порезанные пальцы и заплакала. После смерти Вани Себрова вид крови излишне будоражил её.

Он слизнул сердечко с щеки и крепко прижал жену к себе.

— Как же я тебя люблю, плакса.

Мила его больно укусила за плечо.

К ночи Палашов раскаялся в полной мере: у Милы началось кровотечение. Эта проклятая дрянная ревность! Неужели его отец испытывал к матери подобное безудержное чувство? А ведь Мила верна ему, как мать была верна отцу. И всё равно тот бесился. «Господи! Папка, как я теперь тебя понимаю! Всех мужиков передушил бы, чтобы даже не дышали с ней одним воздухом!» По сему видно, как отец любил мать. Не блажь это, не глупость, а зверская любовь.

Зверская — самое подходящее слово. Не звериная, нет, ни кроличья, ни кошачья, ни даже собачья, а зверская, волчья. Теперь ему понятны стали преступники, ставшие таковыми на почве ревности. Ясен механизм превращения человека в зверя, как настоящего оборотня. Знакомо бессилие человеческого рассудка и голоса совести перед зверскими чувствами.

— Но я не хочу в больницу, — канючила Мила. — Как же вы тут с Ванечкой без меня?

— Без вариантов, — твёрдо ответил он, набирая «03». — Ты нужна нам живая и здоровая! — Лицо его передёрнуло. — А я заслуживаю, чтобы ты там ни говорила, сурового наказания. Отрезал бы на хрен эту чёртову штуковину, если бы не знал, что её можно использовать совсем иначе.

В трубке твердил автоответчик: «Подождите, вам обязательно ответят!»

— Ты забыла? Мы с Ванькой мужики! — продолжал Евгений, глядя на мнущуюся рядом и кусающую согнутый указательный палец жену. — Мы без проблем справимся со всем, кроме… Иди сюда! — Он обнял её свободной рукой за талию и тесно прижал к себе. — Тебе больно?

— Не особо. Так, ноет немного…

Он поцеловал её в веко.

— Здравствуйте, слушаю вас.

— Э… Моей жене нужна помощь. У неё кровотечение.

— Послеродовое?

— Нет. После секса.

— Пусть находится в состоянии покоя. Лучше приляжет. Я вызываю вам бригаду. Адрес.

Палашов дал адрес. Мила в это время высвободилась и быстро пошла на кухню. Когда муж вошёл к ней, она ставила сковородку на плиту.

— Я вам котлет нажарю.

— С ума сошла? — он взял её на руки и отнёс на диван. — Лежи. И рассказывай, что тебе понадобится.

— Мне нужен ты.

— Ну, само собой. Это добро у тебя уже есть. Халат, тапочки, бельё, бумага, салфетки, полотенце, чашки-ложки. Я об этом вообще-то.

Он вытащил из шкафа чистый халат, ночную рубашку, нижнее бельё и носки. И так потихоньку они собрали всё необходимое.

Когда через двадцать минут подъехала скорая, Мила была готова к госпитализации. В квартиру вошли двое мужчин в синей с белыми полосами форме. Первым шёл мужчина средних лет, за ним — молодой.

— Где больная? — спросил первый, спокойный и основательный.

Палашов проводил в комнату. Из-под пледа торчали только два круглых глаза Милы. Мужчина приятной неброской и внушающей спокойствие наружности обронил:

— Руки помыть.

Хозяин и врач пошли в ванную. Фельдшер остался с Милой. По дороге обратно в комнату Евгений признался:

— Доктор, это я её распахал.

Врач приостановился и, вскинув одну бровь, внимательно посмотрел на него. Потом как ни в чём не бывало продолжил путь, давая на ходу указания:

— Вы муж?

— Да.

— Пока покурите. Не мешайте работать.

Непослушный муж никуда не ушёл, но встал над душой, облокотившись на дверную коробку.

— Ну, голубушка, давайте смотреться.

Мила смущённо откинула плед.

— Лягте ровно, спустите трусы. Боли есть?

— Небольшие. — Мила послушно выполняла приказанья.

Врач пальпировал живот, пальцы были мягкими, как и голос, заглянул в трусы с прокладкой.

— Выделения небольшие?

— Наверное, средние.

— Лягте на бок, спиной ко мне.

Мила повернулась. Мужчина приподнял халат и взглянул на спину. Всё чисто. На правой ягодице маленький синяк и немного запёкшейся крови без раны.

— Это моя, — Евгений протянул руку, показывая порезаные пальцы. Он прекрасно понимал: врач осматривает его жену на предмет следов насилия. — Мила готовила, когда я налетел.

— Было замечательно, но, похоже, мы переусердствовали, — добавила жена.

— Что ж, бывает, — улыбнулся врач. — Надо ложиться в больницу, пусть разбираются, что вы повредили. Вадик, запрашивай больницу.

— Поближе где-нибудь, — попросил муж.

— Как с местами.

— Надолго?

— Это будет зависеть от того, насколько вы разбили внутренности вашей жены.

Палашов, ни капли не смутившись, почесал у себя в волосах.

— Я еду с вами.

— Ваше право. Мы подождём на кухне. Собирайтесь.

— Чаю хотите?

— Лучше кофе.

На кухне определились с больницей, там же уладили некоторые формальности с Милой, пока Евгений натягивал в комнате джинсы и рубашку. Там же врач и молчаливый фельдшер напились кофе с молоком. Ночь всё-таки близилась, а им ещё мотаться по вызовам.