Vanitas

— Проходи, не стесняйся! — донеслось от воды с громким всплеском. Это вынырнула Эстель. Серебристые волосы от влаги стали темно-серыми и тяжелым покрывалом укрыли её тонкое и сильное обнажённое тело.

Иногда Люция страшно завидовала террианкам. Они такие гибкие, стройные и ловкие — словно гадюки. Люц на их фоне, со своими широкими бёдрами и весомой грудью, чувствовала себя неповоротливой коровой, хотя, конечно, такой не была. Все ж до дородных крестьянок ей, как до звёзд.

Смущаясь горящего любопытством взгляда принцессы, Люция повернулась к ней спиной, разделась у небольшой лавки, там же оставила полотенце и сменные вещи, перекинула длинные волосы на грудь и, нацепив на лицо маску безразличия, шагнула на лесенку в воду.

В первый миг горячая вода обожгла, заставив Люц стиснуть зубы, но вскоре фарси погрузилась в купальню по пояс, затем — по грудь, приятная истома охватила тело, и девушка выдохнула с наслаждением.

Принцесса откинулась на белокаменный бортик и наблюдала за ней из-под опущенных ресниц.

— До меня дошли слухи о твоём феерическом выступлении на Собрании, — заговорила принцесса. — Так подгадить братцу-Кейрану… Ай-яй-ай! — она покачала пальцем. — Он убьёт тебя.

Люция скривилась. Неприятная правда, которую она от себя старательно гнала, но:

— Знаю.

— Думаю, это будет последний твой праздник. Хочешь дружеский совет? — Эстель подплыла к ней и встала почти вплотную. — Развлекись сегодня, как следует. Соблазни какого-нибудь террина на одну ночь — они все под иллюзиями очень ничего, а под карнавальной маской тем более — ощути все прелести плотской любви. В конце концов, ты не принцесса, чтоб хранить себя для какого-нибудь страшно-важного лэра. Поверь опыту, эти «важные» только важничать на словах и умеют, а на деле…

— Человеческий посланник лучше, — с усмешкой закончила за неё Люция. Принцесса хмыкнула и отвернулась. Поплыла дальше.

В купальнях они мылись одни. Журчал где-то у стены искусственный водопадик, слышался плеск воды, пахло ароматическими маслами и дорогим мылом с цветочным флером.

Люция взяла золотистый брусок из ближайшей мыльницы, понюхала, намылила руки и голову. Неподалёку принцесса, поглядывая на неё, проделал то же самое, но в движениях сквозила скованность и неумелость.

И тут Люцию осенила причина её беспокойства:

— Где ваши слуги, Ваше Высочество? Разве гоже принцессе принимать ванны без помощи десятка фрейлин?

— Может, я хочу, чтоб спинку мне потерла звезда замковых сплетен? — насмешливо подняла брови она, но тут же нахмурилась и бросила с легким сожалением: — Я просто привыкаю жить самостоятельно.

— Всё дело в том человеке? — сразу догадалась Люц. Эстель промолчала, фарси ухмыльнулась. — Неужели возлюбленный откажется поухаживать за вами в ванне?

Эстель насмешливо сверкнула сиреневыми глазками.

— Не думаю. Разве можно мне отказать? Но… у него непростая работа, вечные разъезды, мы не сможем круглыми сутками быть вместе.

Как разумно и уверенно она рассуждает!

— Думаете, герцог или Рафаэль одобрят ваши отношения? — скептически выгнула бровь Люция.

— Это вполне возможно, — пожала плечами принцесса. — Братец-Раф добр. Да и… если не позволят, всегда можно сбежать! Тебе ли не знать, как много есть способов.

Она намекает на тайные ходы? Неужели знает некоторые? А принцесса-то с подвохом! Люц зря её недооценила.

— И вы готовы променять комфорт, богатства и всё к чему привыкли, на быт с простым посланником? — искренне удивилась она. — Смертным? Он же и ста лет не проживёт, состарится и умрет раньше вас. Будете потом тосковать…

— Я готова! — воскликнула принцесса. — Я люблю его! Ты просто ничего не понимаешь, ведь, очевидно, никогда не любила. За краткий миг счастья многие готовы заплатить всем: деньгами, головой, совестью, честью и достоинством. Предать семью и родину за поцелуй прекрасной принцессы и фальшивые обещания её папаши; броситься в огонь, чтобы спасти возлюбленную из пожара; закрыть грудью от удара меча; сразится с целым войском орков; отдаться врагу, дабы выторговать жизнь и свободу любимого; выпить яд, чтобы погибнуть вместе… Примеров множество. Мой — не исключение. Я готова всё отдать ради возлюбленного. И жизнь в бедности, да краткость его века — малая цена за наше общее счастье. Мы оба любим друг друга и не спасуем перед трудностями!

Слова принцессы необъяснимо и неприятно зацепили её, и Люция не смогла не съязвить:

— Не слишком ли пафосно? Звучит, как сюжет какой-то бульварной романтичной книжки.

— Однажды и ты полюбишь! — то ли пригрозила, то ли предрекла Эстелла. — Тогда поймёшь и ещё помянешь мои слова!

Она выбралась из воды. Гордо задрала нос и, виляя голыми бёдрами, пошла к выходу. Прихватила с лавки шелковый халатик.

— Конечно, если завтра не умрёшь, — ободрила принцесса. — Выжить тебе! С наступающим Самайном!

Двери за ней хлопнули.

* * *

— Как хорошо, что принцесса не фарси, — пробормотала Люция. Они, конечно, видят будущее во снах, а не выдают пророчества случайными эскападами, но не хотелось бы, чтоб слова Эстеллы оказались пророческими.