Ванна Архимеда

– И вам не совестно спать одетым? – говорила Матильда.

– Голова! – крикнул я.- Посмотри на голову, она крепко держится? – говорил я, шумно волнуясь. Никогда не называл я Матильду на «ты». Сегодня все прощалось.

Ее шею окаймляла фиолетовая полоска вроде цепочки.

422 – А шея?… Посмотри…- выговаривал я.

– Определенно, рехнулся,- произнесла Матильда.- Что это с вами? – Вместо ненужной ругани возьми зеркало и посмотри.

Зеркало висело рядом с портретом козы. Я его снял и передал Матильде.

Она долго рассматривала стекло зеркала, потом сунула мне его обратно.

– Бесстыдник! Откуда вы взяли это мерзкое неприличие? – У тебя же нет головы. Понимаешь ли ты почему? – Еще бы. Лицо у меня голое, там его нет. А что одетое – там голое.

Подозрения оправдались. Она ничего не помнила, даже тех носатых. Но я тоже ничего не помнил, решительно… В голову пришло самое обычное: избавиться от Матильды. И как можно скорее. Это оказалось почти невозможно. Тем более что решение мое мгновенно переменилось.

– Я хочу тебя пригласить…

– Куда? – радостно согласилась она.

– В увеселительный сад или в кинематограф…

Но увы…

– Ты очень занят.

– Нет, то есть да… ко мне придут маляры.

– Он действительно рехнулся…- возмутилась Матильда.- Какие там маляры… К нему приехала из Барселоны мать и отчим…

– Как ты сказала? Мама! Нет, нет, я совершенно свободен. Черт с ними, с малярами. А родные, что они, они же не известили, я могу и не знать… Идем в ресторацию…

– Я же их весь вечер развлекала…

– Разве ты не была занята? – я окончательно сбился…- О чем же вы разговаривали? – Как ты живешь, где работаешь…

– Надо было сказать, как есть: конюх при скачках…

– Первый раз слышу.

Раздался звонок – три раза. Потом стук в дверь.

– Маляры! – проговорил я с надеждой.

– Нет – они! И вот они вошли – маленькие, толстенькие. Началось, как положено: «О, а, у!» Вчера они проводили вре423 мя у Матильды, поэтому сегодня сразу стали осматриваться.

– Зеркало, слава богу, здесь, портрет козочки – тоже здесь. И кушетка моя любимая… А где шифоньер? где люстра?…

– Ой, мамочка, о делах потом,- вмешалась в разговор Матильда, предвидя неладное.- Вы же несколько лет не видали вашего сыночка.

– Правильно сказано,- отрезал отчим.- Вечно ты начинаешь…

– Да, о делах успеется,- заговорил обожаемый сыночек.- Будем пить чай. У меня отличный цейлонский. Сбегаю на угол, куплю кое-чего…

– Ничего не надо, у меня все есть,- сказала Матильда тоном хозяйки и тут же исчезла. Исчез и я.

Выйдя в коридор, я увидел у всех дверей жильцов, они выстроились как оловянные солдатики.

– Как вам не совестно, молодой человек! – Дядя Федя, ну не надо, к нему же родичи из Испании пожаловали, а вы с мелочами, самыми пустяшными…

Тогда жильцы, словно по команде, исчезли, двери захлопнулись, иногда открываясь там, где жили наиболее любопытные. Исчез на кухне и я, где и принялся наливать в чайник воду, разжигать примус.

В это время в коридоре снова послышался хриплый звонок. Нагруженная продуктовыми припасами, мимо кухонных дверей проследовала Матильда, после чего в коридоре появились маляры, человек семь, возможно, восемь, все в одинаковых фуражках, каждый с ведром и флейцем.

– Где его превосходительство? – вроде в шутку спросил старший.

– Проходите, никуда не делся. Сейчас прибудет.- И Матильда повела маляров в мою комнату, где дверь оставалась открытой, и я слышал все, что там происходило.

– Нам тут козу покрасить приказано…

– Верно. Вот она. Это по моему профилю,- сказала маманя.- Зачем же столько народу? Хватит двоих.

Стольких в гостиницу и не пустят…

– Зачем, мадамочка, мы здесь и покрасим.

Я понял, что буду здесь совершенно лишний, и, не интересуясь дослушивать, чуть слышно закрыл за собой входную дверь.

424 Извозчик подвернулся незамедлительно.

– Куда, барин, прикажете? Я назвал первое, что пришло в голову.

– Далеко, батя. Значит, в подвальчик. Знакомое местечко. Рублик отвалите? – Поехали. Только быстрее…

В пролетке пахло кожей и, как всегда, дегтем. Ехали долго, когда миновали футбольное поле, длинноносых не оказалось, лодка у парикмахерской тоже отсутствовала. В парикмахерской мирно светились электрические огоньки.

– Ждать прикажешь или как? – Жди, если не лень…

Я спустился по кривобокой лестнице, Из общего гула выкриков и звуков пианолы я ничего не расслышал, но почувствовал, кто-то схватил меня за локоть.

– Здорово, братишка! Или не узнал? А я сразу. По спине и по рассказу… Один глаз поболе, на щеке вмятина – значит, он и есть. Наши ребята к тебе пешочком.

А меня вроде сторожем. Нас здесь всегда найти возможно. Пиво у Ивановых отличное.

– Пиво – это хорошо…

– Сядем, только подале. Музыку не уважаю. Сейчас кружки раздобуду, для начала по четыре и моченый горох. Мы с детишками его прилюбили, даже с пристрастием. Может, есть хочешь? Тут миноги преотличные.

В ближайший час, после шести, я сидеть не мог, не говоря про то, чтобы стоять. Как же быть? – Уладим: мы к девочкам на постой. Тут недалеко.

Ехали на извозчике долго… Девочек дома не оказалось. Мамаша, главная в доме,- пустила.

– Все отлично,- говорил я,- мне бы прилечь.