Вариант единорога

– Тогда почему же ты так кричишь? О, мне следовало бы понять – ты устал, измотан до предела. После такой операции, как последняя, любой бы…

– Я не устал!

– Но ты должен был устать!

– Как я могу устать, ничего не сделав?

– Я тебя не понимаю…

– Ну и черт с тобой!

– Я не люблю, Джеки, когда ты употребляешь плохие слова.

– Тогда отойди в тот угол комнаты и превратись в стол, – указал он, – с букетом хризантем на нем.

– Что ты имеешь в виду?

Она обошла вокруг него и посмотрела прямо в глаза. И тут же вновь стала самой красивой, самой желанной женщиной на свете.

– Да что же с тобой происходит наконец? – спросила она.

Он прикусил губу.

– С букетом хризантем, – повторил он.

– Ты уверен? – вздохнула она. Он кивнул.

***

Ракета упала в радужную пустыню, словно цветок с красным стеблем, который решил врасти обратно в семя. Вскоре красное свечение угасло, и на равнине Джексона остался лежать стальной стручок. Профессор Джексон шагнул на поверхность Мира Джексона и понюхал голубоватый, по-ноябрьски холодный воздух. Он изучил показания прибора, который держал в руках, и сказал в микрофон, прижатый к горлу.

– Все в порядке. Можете выходить.

Три его товарища, загорелые, несмотря на долгое путешествие, высокие, худощавые, улыбающиеся, выбрались из люка и огляделись, проявляя осмотрительность и компетентность.

– А ты был прав, ей-богу, док! Здесь возможна жизнь!

– Конечно, возможна. Джексон никогда не ошибается.

Джексон рассеянно кивнул и занялся ориентировкой по фотокарте.

– Руины в том направлении, – указал он.

Они гуськом двинулись вслед за ним. Его раздражала какая-то неясная тревога, поселившаяся у основания черепа.

Прошло с полчаса. Они остановились у подножия зазубренной скалы.

– Это место обладает большой магической силой, – Мейсон растягивал слова, как это делают уроженцы Теннесси.

Откуда-то сверху раздалось улюлюканье, и Мейсон рухнул, обливаясь кровью. Копье, пущенное с неимоверной силой, пронзило его насквозь. Джексон бросился на землю.

Томпсон вскрикнул и влажно закашлялся.

Сжимая в руках бластер, Джексон взглянул на Вулфа.

– Ты рассмотрел, что это было?

– Да, – прошептал тот. – Лучше бы уж не рассматривал. Это было ужасно – все эти руки, зеленая кожа, глаза навыкате…

Томсон последний раз с хрипом опустошил легкие.

Еще один загробный крик, на этот раз ближе. Джексон, проворно извиваясь, отполз вправо и застыл.

Еле слышный звон, словно металл поцеловался с камнем…

Он вскочил на ноги, выпустив из бластера огненную стрелу.

Тварь упала, корчась. Зеленовая слизь засочилась из огромной щели, которую выстрел проделал в туловище.

…А у основания черепа вновь что-то неприятно зазвенело.

– Док, там еще!

Он услышал, как Вулф спустил курок бластеpa, раздался треск поджариваемой плоти. Две твари упали.

Но еще четыре скользили по склону холма по направлению к ним.

Он повернулся и застрелил Вулфа. Затем вскинул его бластер на плечо.

– Ну, давайте, – крикнул он. – Не терпится посмотреть, как вы запляшете вот от этого.

Инопланетяне уже почти добрались до него, когда из-за скалы с шипением выползло нечто огромное и змееобразное и заскользило к нападавшим. Они застыли, издавая короткие крики, затем повернулись и отступили обратно по склону холма.

Он попятился вслед за ними.

– Неплохо, – сказал он огромной змее. – Во всяком случае, вполне сносно.

Змея приподняла голову до уровня его глаз и внимательно посмотрела на Джексона.

– Я устал от недоверия, – признался он.

Змея устало вздохнула.

– Мне любопытно, могут ли эти твари убить меня, – сказал Джексон.

– Физиологически это возможно, – ответила змея, – но запрещено. Да что же, в конце концов, с тобой происходит?

– Ты можешь просто дать мне проснуться?

– Нет.

– Но почему? Я хотел бы знать, почему я здесь.

– Таких воспоминаний не существует. Ты этого никогда не узнаешь. Просто так должно быть.

– Я буду вечно видеть сны?

– До конца своей жизни.

– Это что, проблема перенаселенности? Другие планеты непригодны для жизни, межзвездные перелеты невозможны, и люди лежат, как чурки, в стеклянных гробах?

– Я не могу сказать.

– А ты – машина, разговаривающая со мной через электрод в черепе, подающая питательный раствор и программирующая исполнение моих желаний?

– Если хочешь, можно назвать это так.

– Я не хочу. Я в коме? Я попал в аварию? Или это какая-то лекарственная терапия?

– Называй это, как тебе угодно.

– Когда я проснусь?

– Ты уже бодрствуешь.

– Ты должна так говорить. Какой бы сложной ты ни была, так тебя запрограммировали.

– Тогда зачем спрашивать?

Он огляделся в поисках бластера. Тот исчез.

Внезапно бластер оказался в его руке.

– Если хочешь убить змею, действуй.

Он быстро поднес бластер к собственному виску. Оружие исчезло.

– Так нельзя.

Он уронил руки.

– Может, это ад?

– Как тебе угодно.

– Могу я проснуться?

– Ты уверен, что хочешь именно этого? Правила предусматривают такой вариант.

– Я хочу попробовать.

– Пусть будет так.