Василий Сталин. Письма из зоны

— Ну что будем пить: коньяк или водку? — спрашивает Сталин.

— Конечно, коньяк, — за всех отвечает Жмычкин.

Коршунов, который подошел с этим чемоданчиком, начинает разливать коньяк по рюмочкам. И тут опять Паша: «Не-е-е. Нам — в фужеры!»

— Что ж… Наливай им в фужеры, а мне в рюмочку, — говорит Сталин.

Паша берет фужер и спрашивает: «Товарищ Сталин, а можно я тост скажу?» «Давай», — соглашается Сталин. «За ваше здоровье!» — говорит Паша. «Ну спасибо», — говорит Сталин. Все выпивают. Я же буквально проглотил свой 150-граммовый фужер, даже не почувствовал, что в нем. Разговор продолжается. Сталин спрашивает: «Много здесь рыбы?» «Мно-го, — отвечает Жмычкин. — Вода здесь чистая и такая холодная, что руку сводит судорогой…» И опять за свое: «Товарищ Сталин, а можно нам повторить?»

— Пожалуйста!

Нам снова наливают полные фужеры. И опять я ничего не почувствовал, как воду выпил. Триста граммов на голодный желудок, а будто ничего в рот не брал. Все градусы нервы «на нет» свели. Когда все выпили, Сталин сказал: «Ну, согрелись. Теперь можно продолжить рыбалку. И мне пора — у меня тоже дела. Надо ехать».

Тогда Жмычкин берет один из садков с рыбой и говорит: «Это ваша, товарищ Сталин».

— Как? Я же не ловил…

— Зато коньячком помогли, чтобы мы согрелись и могли дальше ловить. Так что берите, берите!

И Сталин взял рыбу».

Такие вот пиры-беседы происходили порой у Сталина. Капе же ее первое «застолье» со своим свекром запомнилось на всю жизнь. А еще в памяти от дней, проведенных в Рице, остались киношные вечера. Кинофильмы были и наши, и трофейные. Смотрели все вместе со Сталиным. «Раз крутили что-то непонятное для меня, — рассказывала Капитолина Георгиевна. — Мне даже спать захотелось. А тут Сталин после просмотра остановился рядом со мной и спрашивает: «Ну, как фильм, понравился?» Я, долго не думая, брякнула: «Ерунда какая-то!» Сталин посмотрел на меня внимательно и согласился: «Действительно, ерунда». Потом вдруг говорит Васе: «Василий, а тебе учиться надо. Хватит командовать». «Вот я дострою…» — то-то, то-то, начал перечислять Вася, но Сталин уже повернулся ко мне и повторил: «И тебе надо учиться…»

Думаю, не случайно Сталин посоветовал Василию и Капе учиться. Сын Лаврентия Берии Серго Гегечкори вспоминал, как внимательно Сталин следил за книжным миром, в том числе за новинками грузинской литературы, как настоятельно требовал того же и от молодых. «Я учился в одной школе со Светланой, дружил с ней. Мы часто ходили друг к другу в гости. Бывало, Иосиф Виссарионович приходит в свою кремлевскую квартиру на обед и зовет нас, приглашая к столу. Разговаривал он с нами как со взрослыми, рассказывал о прочитанных книгах, советовал, что нам прочесть.

У Сталина была большая библиотека. Но он настолько владел своими стеллажами, что наизусть помнил, где какая книга находится. Допустим, ему понадобилась цитата для подкрепления какой-то мысли, он подходит к полке и безошибочно достает нужный том, читает соответствующий фрагмент. Но меня, честно говоря, больше всего потрясло в его библиотеке огромное количество грузинской литературы. У него была классика, он постоянно получал все новинки из Тбилиси. Иосиф Виссарионович остался очень недоволен, узнав, что я за этими новинками не слежу».

Вот еще ровесница Василия и Капы Нина Андреева, дочь секретаря ЦК ВКП(б) А. А. Андреева, рассказывала о встречах со Сталиным.

«Наша семья собирала коллекцию классической музыки. После поездки моих родителей в 1935 году во Францию они привезли радиолу, много пластинок в альбомах. Впоследствии у нас оказалась уникальная коллекция классической музыки, такой, думаю, не было нигде в стране.

Когда мы слушали музыку, а это бывало очень часто в вечерние часы, когда вся семья собиралась вместе, Сталин, проходя мимо, конечно же, слышал. Несомненно, он знал все или почти все о своих соратниках. Поэтому я ничуть не удивлялась, когда он меня частенько спрашивал: «Что слушаете сегодня?» А однажды спросил меня, какого композитора я люблю больше всего. Я ответила, что ближе всех мне Чайковский, но нравится и Григ, и Вивальди. Видимо, Сталину нравилось наше увлечение музыкой. Кстати, наша семья была почти единственной, которая не пропускала ни один концерт в консерватории.

Часто бывали мы и в театрах. Любили Художественный, Малый, особое место занимал Большой. Сначала, когда мы были маленькими, располагались в правительственной ложе, потом сидели рядом с правительственной. Помню, как на спектакли приходил Сталин. Обычно он здоровался со всеми, даже с детьми, за руку. Любил он слушать оперы Чайковского, Бородина, Глинки, но бывал и на балетах, когда танцевали Уланова, Семенова, Лепешинская. Разговаривал со взрослыми о музыке, исполнителях, декорациях, постановке… Сталин всегда сидел в глубине ложи, часто рядом с мамой или отцом… Да, жизнь в ту пору была не так богата, но богат был внутренний мир советского человека, вера в будущее…»