Василий Тёркин

В поле вьюга-завируха, В трех верстах гудит война. На печи в избе старуха, Дед-хозяин у окна.Рвутся мины. Звук знакомый Отзывается в спине.Это значит — Тёркин дома, То есть снова на войне.А старик как будто ухом По привычке не ведет.— Перелет! Лежи, старуха. — Или скажет:— Недолет… —На печи, забившись в угол, Та следит исподтишка С уважительным испугом За повадкой старика,С кем жила — не уважала, С кем бранилась на печи, От кого вдали держала По хозяйству все ключи.А старик, одевшись в шубу И в очках подсев к столу, Как от клюквы, кривит губы — Точит старую пилу.— Вот не режет, точишь, точишь, Не берет, ну что ты хочешь!..Тёркин встал: — А может, дед, У нее развода нет?Сам пилу берет:— А ну-ка… — И в руках его пила, Точно поднятая щука, Острой спинкой повела. Повела, повисла кротко. Тёркин щурится:— Ну, вот. Поищи-ка, дед, разводку, Мы ей сделаем развод.Посмотреть — и то отрадно:

Завалящая пилаТак-то ладно, так-то складно У него в руках прошла. Обернулась — и готово.— Ha-ко, дед, бери, смотри. Будет резать лучше новой, Зря инстру́мент не кори. —И хозяин виноватоУ бойца берет пилу.— Вот что значит мы, солдаты! — Ставит бережно в углу.А старуха:— Слаб глазами.Стар годами мой солдат.Поглядел бы, что с часами, С той войны еще стоят…Снял часы, глядит: машина, Точно мельница, в пыли. Паутинами пружины Пауки обволокли.Их повесил в хате новойДед-солдат давным-давно: На стене простой сосновой Так и светится пятно.Осмотрев часы детально, — Все ж часы, а не пила, — Мастер тихо и печально Посвистел:— Плохи дела…Но куда-то шильцем сунул, Что-то высмотрел в пыли, Внутрь куда то дунул, плюнул, —Что ты думаешь, — пошли!Крутит стрелку, ставит пятый, Час — другой, вперед — назад. — Вот что значит мы, солдаты! — Прослезился дед-солдат.Дед растроган, а старуха, Отслонив ладонью ухо, С печки слушает:— Идут!Ну и парень, ну и шут… —

Удивляется. А пареньУслужить еще не прочь: — Может, сало надо жарить? Так опять могу помочь.Тут старуха застонала: — Сало, сало! Где там сало…Тёркин:— Бабка, сало здесь.Не был немец — значит, есть!И добавил, выжидая, Глядя под ноги себе: — Хочешь, бабка, угадаю, Где лежит оно в избе?Бабка охнула тревожно, Завозилась на печи.— Бог с тобою, разве можно… Помолчи уж, помолчи.А хозяин плутоватоГостя под локоть тишком: — Вот что значит мы, солдаты! А ведь сало под замком.Ключ старуха долго шарит, Лезет с печки, сало жарит И,страдая до конца, Разбивает два яйца.Эх, яичница! Закуски Нет полезней и прочней. Полагается по-русски Выпить чарку перед ней.— Ну, хозяин, понемножку, По одной, как на войне.Это доктор на дорожку Для здоровья выдал мне. —Отвинтил у фляги крышку: — Пей, отец, не будет лишку.Поперхнулся дед-солдат.Подтянулся: — Виноват!..Крошку хлебушка понюхал, Пожевал — и сразу сыт.А боец, тряхнув над ухом

Тою флягой, говорит: — Рассуждая так ли, сяк ли, Все равно такою каплей Не согреть бойца в бою. Будьте живы!— Пейте.— Пью…И сидят они по-братски За столом, плечо в плечо. Разговор ведут солдатский, Дружно спорят, горячо.Дед кипит:— Позволь, товарищ.Что ты валенки мне хвалишь?Разреши-ка доложить. Хороши? А где сушить? Не просушишь их в землянке, Нет, ты дай-ка мне сапог, Да суконные портянки Дай ты мне — тогда я бог!Снова где-то на задворках Мерзлый грунт боднул снаряд. Как ни в чем — Василий Тёркин, Как ни в чем — старик солдат.— Эти штуки в жизни нашей, — Дед расхвастался, — пустяк! Нам осколки даже в кашеПопадались. Точно так. Попадет, откинешь ложкой, А в тебя — так и мертвец.— Но не знали вы бомбежки, Я скажу тебе, отец.— Это верно, тут наука, Тут напротив не попрешь.А скажи, простая штука Есть у вас?— Какая?— Вошь.И, макая в сало коркой, Продолжая ровно есть, Улыбнулся вроде Тёркин И сказал:

— Частично есть…— Значит, есть? Тогда ты — воин, Рассуждать со мной достоин.Ты — солдат, хотя и млад, А солдат солдату — брат,И скажи мне откровенно, Да не в шутку, а всерьез, С точки зрения военной Отвечай на мой вопрос.Отвечай: побьем мы немца Или, может, не побьем?— Погоди, отец, наемся, Закушу, скажу потом.Ел он много, но не жадно, Отдавал закуске честь, Так-то ладно, так-то складно, Поглядишь — захочешь есть. Всю зачистил сковородку, Встал, как будто вдруг подрос,И платочек к подбородку, Ровно сложенный, поднес. Отряхнул опрятно руки И, как долг велит в дому, Поклонился и старухе, И солдату самому. Молча в путь запояса́лся, Осмотрелся — всё ли тут? Честь по чести распрощался, На часы взглянул: идут! Все припомнил, все проверил, Подогнал и под конец Он вздохнул у самой двери И сказал:— Побьем, отец…В поле вьюга-завируха, В трех верстах гремит война. На печи в избе — старуха. Дед-хозяин у окна.В глубине родной России, Против ветра, грудь вперед, По снегам идет Василий Тёркин. Немца бить идет.