Васёк Трубачёв и его товарищи

"А Мазин сам меня боится, - думал Васек. - Он не знает, что я скорей умру, чем выдам его".

Народу на улице было мало: первая смена рабочих еще не кончила работу, все ребята сидели в школах, одни домашние хозяйки, громко переговариваясь между собой, расходились с рынка.

По дороге рядом с санями, нагруженными кирпичом, лениво потряхивая вожжами, шагали возчики в серых фартуках поверх теплых стеганок. Лошади, упираясь на передние ноги, вытягивали задние и, тяжело дыша, останавливались. Над боками у них поднимался теплый пар. Возчики забегали вперед, кричали, хлестали лошадей вожжами. Дорога была немощеная, талый снег густо смешивался с грязью, полозья попадали в глубокие колеи или, поскрипывая, ползли по голой земле.

Одни сани застряли, очевидно, давно. Лошадь была вся в пене и не двигалась с места. Она вздрагивала под ударами и бессильно вскидывала морду с падающей на глаза челкой. На санях, покрытых брезентом, высилась целая гора аккуратно сложенных кирпичей.

- Ишь, наложили! Чтобы скорей свезти да отделаться. Бессовестные этакие! - сказала, проходя мимо, старушка.

Васек остановился и с жалостью смотрел на выбившееся из сил животное.

- Дяденька, помоги ей, подтолкни сзади! - крикнул он возчику.

- Сама потянет, - откликнулся возчик, прикуривая у товарищей папироску.

Васек подошел ближе.

- Тогда не бейте! - попросил он. Возчик затянулся дымом, сплюнул в сторону и взмахнул вожжами:

- Н-но! Отдохнула! Н-но, дьявол тебя возьми!

Лошадь напрягла мускулы. Под мокрой шкурой у нее пробежала дрожь. Она дернулась и остановилась. Возчик забежал вперед и с размаху ударил ее по морде.

- Брось! - подскочил к нему Васек и, подняв сумку, загородил от ударов морду лошади. - Не смеешь так бить! Я милицию позову!

- Пошел, пошел отсюда, а то и тебе попадет! - пригрозил возчик. - Не мешайся тут!

- Не уйду! По глазам бьете! - загораживая собой лошадь, кричал Васек.

- Защитник нашелся! Тебя самого представить в милицию надо!

- Ты кто такой есть? Почему не в свое дело лезешь? - подошел к Ваську рослый парень, товарищ возчика.

- Я в свое дело лезу! - сказал Васек, закидывая вверх голову. Шапка его съехала на затылок, глаза посинели от злобы. - Я пионер! Председатель совета отряда!.. Наша лошадь, государственная! Бить не дам!

- Ого! Ишь ты, председатель!.. Слыхал, Вань? - подмигнул своему товарищу возчик.

По обеим сторонам улицы останавливался народ, сбегались мальчишки. Подходили мужчины. Возчики сбавили тон:

- Ну что ж, Вань, может, отложить кирпичу маленько?

- А где ты его отложишь?

- Да вот около дома. А тогда заедем, возьмем, - предложил товарищ возчика.

- А какое вы имели право такой груз класть на одни сани? - строго спросил подошедший гражданин, вынимая из портфеля бумагу и самопишущую ручку. - Вот мы сейчас на вас акт составим. Лошади эти мне известны, возчиков я запишу. Там, где надо, вас научат, как такой груз накладывать да еще по глазам лошадь хлестать.

Он написал несколько строчек:

- Кто подтвердит, граждане?

Охотников подписать нашлось много. Васек тоже протянул руку. Он хотел подписать: "Трубачев, председатель совета отряда", но вдруг раздумал и тихо отошел в сторону. Ему показалось, что с тех пор, как он ушел из школы, прошло очень много времени, что за это время в школе уже решилась его судьба и что он теперь уже, наверно, не председатель совета отряда, а просто школьник, осрамивший свой класс грубым и недостойным поведением.

А Мазин? Что же Мазин? Как же он молчал?.. Как он допустил это? Ведь Мазин поступил с ним еще хуже, чем Одинцов. Зачем же тогда, вечером, он пришел к нему как товарищ, как друг? Разве он не пионер? Разве не дорожит своей честью?

Васек почему-то вспомнил, как в прошлом году он с отцом ездил в Москву. Они долго стояли на Красной площади и смотрели на Кремль. Васек стоял с красным галстуком на шее, как стоит на посту часовой. Он боялся пошевелиться. Мысленно он давал себе клятву свершить какой-нибудь небывалый подвиг во славу Родины. И не один! Васек видел себя на воде и на суше бесстрашным моряком и раненым командиром, он побеждал и умирал в жестокой схватке с врагом. Он стоял без шапки, с затуманенными глазами, и, когда отец тронул его за рукав, он молча пошел за ним, унося в душе свое торжественное обещание.

И сейчас, вспомнив об этом, он выпрямился, стряхнул прилипший колбу чуб... Нет, он, Васек Трубачев, еще покажет себя, он не опустит голову перед этой первой бедой в его жизни! И товарища он себе найдет! И оба они будут сражаться за Родину и вместе победят или вместе умрут на поле битвы. И тогда все ребята узнают, что такое настоящая дружба!

Васек не заметил, как миновал несколько улиц и очутился у своего дома.

Тетка увидела, что глаза у Васька блестят, и подумала про себя: "Прежний задор появился. Уж не знаю, что хуже, что лучше".

За обедом она торжественно сказала:

- Геройская картина идет. Сходим с тобой под вечер?

Но Васек вдруг поскучнел и тихо сказал:

- Спасибо, тетя, только у меня голова болит. "Не хватало еще, чтоб меня в кино видели!" - с испугом подумал он.

- Ну, голова твоя пройдет, - успокаивала тетка.

- Не пройдет!