Ватник Солженицына

Выступает Солженицын и против партийных списков, и это тоже нами опробовано в 1990-е, привела эта мера не к мифической ответственности перед народом, а к полной безответственности, поэтому сейчас вернулись к партийным спискам, чтобы у депутатов появилась ответственность хотя бы перед партией…

Вообще, та часть работы «Как нам обустроить Россию», где про демократию (которую он, безусловно, признает лучшей системой, потому что она лучшее из зол), наиболее запутана. Он рассуждает про опыт разных стран, про демократические институты, цитирует не читанных им Монтескьё и Аристотеля… По уровню все это напоминает… как бы вам сказать.... Зайдите в Яндекс, найдите на любом из сайтов студенческих шпаргалок реферат с названием типа «Теории демократического устройства в политической философии Нового времени». Вот такой вот реферат, а точнее отрывки из такого реферата студента-третьекурсника, и представляет из себя теоретическая часть солженицынской программы. Во всей этой главной политической работе «пророка» нет ни одной по настоящему интересной и оригинальной идеи, не читанной нами прежде у русских классиков аж позапрошлого века или в современных учебниках по политологии. Всё – либо банальности, либо, как показала практика, – совершенно вредные предложения, которые привели к катастрофе.

Пророк – в отечестве

Брошюру Солженицына с двумя сотнями советов по обустройству России по цене три копейки за экземпляр продавали во всех газетных киосках от Москвы до самой глухой глубинки, и большинство советских граждан, не знакомых с самиздатом, получили свое первое впечатление о писателе именно по этой статье. По словам Роя Медведева, «впечатление это было не очень благоприятным, … вызывал возражение сам тон его критики – грубой, предельно резкой, безапелляционной, размашистой и полной преувеличений»480.

Не спешили воспользоваться высокомудрыми советами Солженицына и новые «вожди Советского Союза». Осень 1990 года Верховный Совет СССР провел в обсуждении целого множества проектов экономических и политических реформ, в т.ч. «500 дней» Явлинского. «Посильные соображения» Солженицына были, однако, проигнорированы. «Предложения великого писателя неприемлемы, – заявил на одном из пленарных заседаний Михаил Горбачев. – Он весь в прошлом, прошлая Россия, монархия. … Солженицын не должен ходить по этой земле с ножницами и плугом и не должен пытаться разделить ее и размежевать»481.

Позднее, уже в Москве, выступая по телевизору, Солженицын искренне недоумевал, почему его гениальный план, опубликованный сумасшедшим тиражом, не был принят во внимание руководством страны?

«Разводя руками, он воскликнул:

– Сорок миллионов! Сорок миллионов тираж! И – ничего!.. Все заболтал Горбачев!

Не обида звучала в этом его возгласе. И не возмущение, не раздражение, не гнев, а – искреннее и даже какое-то наивное недоумение.

Как могло такое случиться? Ведь все же было расписано – подробно, по пунктам и параграфам. Цели ясны, задачи определены. Только одно оставалось теперь – принять этот его план к исполнению и начать действовать.

– И – ничего! Все заболтал Горбачев!»482

Однако один из вопросов, поставленных в солженицынской статье, обсуждался широко. Это был вопрос о будущей судьбе СССР. Жить в прежних границах великой стране оставалось недолго.

К середине 1990 года почти все республики СССР провозгласили государственный суверенитет. В апреле 1991 года Горбачевым были подписаны соглашения с руководителями 10 союзных республик о совместной подготовке проекта нового Союзного договора, призванного сохранить Советский Союз. Подписание Договора было назначено на 20 августа, но произойти этому было не суждено.

19 августа 1991 года председатель Верховного Совета СССР Анатолий Лукьянов выпускает указ о низложении (по состоянию здоровья) Михаила Горбачева и введении в стране чрезвычайного положения. ГКЧП под руководством Геннадия Янае-ва стремится предотвратить развал Союза, предусматриваемый договором о Союзе суверенных государств, укротить идеологический хаос, приостановив деятельность всех политических партий, заморозить и снизить цены и бесплатно раздать земельные участки по 15 соток. Горбачев был изолирован на даче в Форосе.

Что делали в эти дни друзья Солженицына? Ростропович, все бросив, написав только завещание, прилетел защищать Белый дом. Известна его фотография тех дней: пожилой интеллигентик в очечках с автоматом Калашникова. Солженицын же все это время сидел за забором в Кавендише, все выжидал, чья возьмет, наблюдал – как Пастер за микробами.

«Ну, хоть бы слово сказал, – укоряет Исаича писатель Григорий Бакланов. – Он тогда был подобен легенде, слово его тогда много значило. Нет, постыдно отмолчался, живя в Америке. А решалась судьба России. Но он был занят куда более важным делом: “Красное колесо” писал»483.