Вавилон

– Халдеи, вам незачем предавать меня смерти. Выслушайте меня, и, если убедитесь, что я изменник, я сам предам себя смерти. Но если вы поймете, что предатель не я, а кто-то другой, предайте смерти его. Возле самых наших границ полыхает пламя войны, но боги не гасят его. Наша страна охвачена бедствием, но я не видел, чтобы боги подали руку помощи нашему народу. Враг расползся по нашей земле, словно саранча по плодородным месопотамским полям, но боги не остановили его. Наступило время, когда богов надо чтить в небесах, а защитников страны – на земле. А кто, кроме армии, защитит от хорошо вооруженного врага ваших жен, детей, ваше достояние?

– Не хотим войны, не желаем войны! – прервал Набусардара новый выкрик.

Но в нем уже не было прежнего ожесточения, и крик растаял в огромном помещении.

Набусардар словно и не слышал его и говорил, воодушевляясь все больше:

– Хорошо вооруженного неприятеля остановит только хорошо оснащенная армия.

– Верно! – воскликнул Валтасар и храбро поднялся с трона.

– Желаем жить в дружбе и мире с соседями, – кричали жрецы.

В зале стоял взволнованный гомон. Но Набусардар, перекрывая голоса жрецов, вызывающе воскликнул:

– Разве мало натерпелся халдейский народ под ассирийским, эламским и египетским игом? Разве свобода и рабство – одно и то же?

– Разве свобода то же, что рабство? – гневно повторил за ним царь.

Свобода и рабство – не одно и то же.

Разве можно сравнить свободу с рабством!

Соглашаясь, первым кивнул верховный судья Вавилона Идин-Амуррум, за ним сановник по хозяйству, грудь которого, словно панцирем, защищена наградами предков.

Больше никто не возражал Набусардару вслух, и царь вздохнул спокойней.

Жрецы, поднявшие мечи на Валтасара, отступили от трона.

– Халдеи, – уже тише продолжал Набусардар, – свобода и рабство – не одно и то же. Вы хотите остаться и в будущем свободными гражданами, а не рабами персов. Это и мое желание, и я клянусь здесь памятью моих великих предков, что хочу отдать жизнь ради спасения моей и вашей отчизны, которой угрожает враг. Сейчас я обнажил меч государя, отстаивая его и свою жизнь, но это не значит, что я боюсь смерти. Я защищался, ибо если уж умирать, то за честь народа. Если достопочтенные советники и служители Эсагилы думают иначе, то я заявляю, что никогда не соглашусь с ними. Народ, который гордится перед всем миром тем, что в его жилах течет кровь Саргона Аккадского, Хаммурапи и Навуходоносора, должен подкреплять свои слова делом. Или нет в Халдейском царстве металла для мечей? Или в сердцах сыновей Вавилонии не стало доблести и мужества и им довольно величия и славы предков? Если мы не сумеем постоять за себя, мы погибнем. Так я считаю и никогда, ни перед чем не отступлюсь от своих слов.

Если сыны Вавилона из трусости изменят родине и отдадут ее врагу, то я, даже если останусь совсем один, буду биться против целой армии персов и отвоюю для себя хотя бы столько места, чтобы было где погибнуть с честью.

– Да живет вечно великий Набусардар! – неожиданно раздался восторженный крик.

Прежде чем вельможи успели разглядеть, кому принадлежало горячее восклицание, к Набусардару вдоль стены под светильниками торопливо прошел неизвестный человек. Он упал перед полководцем на колени и, обнажив грудь, сказал:

– Господин, я вместе с тобой хочу отвоевать столько места, чтобы было где погибнуть с честью за свой народ.

– Киру! – изумился Набусардар.

– Да, это я, господин. Чему ты удивился? Разве я не поклялся тебе быть всюду, где будешь ты, чтобы защищать тебя?

– Киру!

– Да, господин, – еще раз кивнул Киру, – каждый халдей должен следовать за тобой.

Тут писец главного казначея положил на стол свою табличку и резец и тоже приблизился к Набусардару. Он опустился на колени рядом с Киру и попросил:

– Прими и меня, господин, я тоже халдей, халдей телом и душой.

– Меня тоже, – встал рядом с ним телохранитель первого советника.

Зазвенели награды на груди сановника, ведающего хозяйством страны, он поднялся с кресла и заявил:

– Пробил и мой час, светлейший. Не умереть, но победить персидского Кира хотел бы я вместе с тобой и твоей армией.

– Да, победить врага нашей отчизны, – поднялся верховный судья Вавилона, – я с тобой вместе, досточтимый, шестеро моих братьев тоже с тобой.

– Да живет вечно свободная Халдейская держава! – воскликнул сановник, в ведении которого были пошлины, взимаемые по всей стране. – Да живут вечно царь Валтасар и верховный военачальник его армии, непобедимый Набусардар!

Валтасар и Набусардар смотрели все уверенней и радостней.

– Да живут вечно! – уже дружно пронеслось по залу.

Это были голоса сановников, убежденных Набусардаром.

Но немало оставалось таких, для кого убедительными были лишь золото да соображения личной выгоды.

К их числу принадлежал и распорядитель протокола, который слушал страстную речь Набусардара, думая о своем: