Вавилон

Сперва он задержал взгляд на своем отце, Набониде. Он так и сидел, окруженный жрецами, поставив слишком короткие ноги на скамеечку, придвинутую к креслу. Набонида привела в замешательство пылкая речь Набусардара, воодушевившая добрую половину членов государственного совета. Валтасар дорого дал бы, чтобы узнать, о чем думает Набонид. Этот Старьевщик, как его называл Валтасар, полагал, что халдейский народ по-прежнему дремлет, как дремал он во времена его правления. Пожалуй, даже хорошо, что он явился сюда сегодня, теперь он воочию убедится, что не Набонид, а кто-то другой призван вершить историю Халдейского государства. Пусть и Эсагила видит, что историю делают не всемогущие боги, которые, говорят, создали мир из ничего, что отныне и в будущем зиждителем истории Халдейской державы является он, он, Валтасар, величайший из властелинов, Его воле подчинятся народ, армия, знать, Эсагила и боги. Его воле покорится весь свет – Старый и Новый, север и юг, восток и запад, море и суша, воздух и облака. Все, все должно принадлежать ему и трепетать перед ним.

«И ты, царь Набонид, – беззвучно шептал он толстыми губами, устремив взор поверх толпы советников на щуплую фигурку Набонида. – Говоришь, ты пришел в Вавилон, как приходит сюда любой халдей. Ложь, ты явился отнять у меня трон. Ты ясно сказал: “Халдеи, пробудитесь и следуйте за теми, кто ведет вас к Мардуку, а не за теми, кто ведет вас к гибели. Это говорю вам я, ваш истинный царь, его величество Набонид”».

Этого Валтасар уже не мог вынести. Он затрясся от ярости и ненависти, вспыхнувшей в нем с новой силой. Ему хотелось немедленно расправиться со своими врагами.

Но тут раздался голос верховного жреца, поспешившего вмешаться и не допустить, чтобы совещание пошло за Набусардаром.

– Халдеи! – воскликнул он. – По-моему, мы на заседании совета, а не в царских казармах. По какому праву Набусардар вербует здесь солдат? Или нравы во дворце упали столь низко, что тронный зал не отличишь от казарм? Набусардар нарушает установленные порядки, он набирает армию прежде, чем совет вынес какое-либо решение. В соответствии с законом тот, кто пытается создать в стране армию без санкции совета, карается смертью как изменник родины. Поэтому я призываю вас, халдейские вельможи, исполнить свой долг. Ведь для защиты вашей жизни и ваших достояний существует воинство Эсагилы.

Дерзость жрецов переходила все допустимые границы. И, оставив трон, царь Валтасар поднялся во весь свой рост. Он возвышался над Набусардаром, стоявшим тремя ступеньками ниже, как изваяние карающего божества.

Выждав паузу, он прохрипел:

– С каких это пор Эсагила присвоила себе право выносить суд над военными силами царя?

– С тех пор, как на халдейском троне не стало законного правителя! – вызывающе ответил верховный жрец.

– Вон! – взревел Валтасар, сбежал по ступеням к Набусардару и выхватил из его рук меч.

Набусардар не посмел противиться воле царя, но, предчувствуя неминуемую беду, он как бы случайно повернулся, преграждая Валтасару путь.

Вмешательство Валтасара снова развязало поулегшиеся было страсти.

Большинство приняло сторону царя после выступления его верховного военачальника. Но религиозные чувства были у них настолько прочны, что сановники не задумываясь уложили бы на месте всякого, кто оскорбляет богов. Верховный жрец был первым наместником богов на земле, халдеи трепетали перед небожителями, и чувство долга требовало от них возмездия за оскорбление, которое Валтасар нанес верховному жрецу. В истории Халдейского государства еще никогда, пожалуй, не случалось ничего подобного.

Волнение в зале усугублялось причитаниями Набонида, который стонал, что с этой минуты халдейский народ лишился божественного покровительства.

Блеснули мечи. Жрецы вытаскивали их из-под своих долгополых одеяний и раздавали тем, кто именем Мардука хотел освободить Вавилон от богохульников, накликавших месть богов на головы халдейского люда.

Набусардар призывал собравшихся к хладнокровию и рассудительности.

Никто не внимал его словам. Объятые безумием, сторонники Эсагилы открыто ринулись на тех, кто поддерживал Валтасара и Набусардара. Жрецы подогревали их пыл, напоминая о подаренных им поместьях. Приверженцы царя отступили. Одни из них бросились в дальний конец зала, другие – к трону. Вопли, крики, в воздухе мелькнул окровавленный клинок, и на пол покатилась отсеченная голова.

– Халдеи! – вскричал Набусардар. – Вы убиваете друг друга, хотя ваш долг обратить мечи против главного врага нашей державы, против Эсагилы.

Назови он главным врагом державы персов, египтян, лидийцев, греков, римлян, никто, пожалуй, даже не услышал бы его. Но имя Эсагилы обрушилось на них огненным дождем. Смешались и безоружные, и те, в чьих руках были мечи.

– Халдеи, – призывал Набусардар, – выслушайте меня еще раз.

Не дожидаясь их согласия, он воспользовался заминкой и, стоя рядом с Валтасаром, заговорил: