Вдали от дома

Я сказала ему убираться. Это был номер для команды.

– Айрин, будь разумной.

В туалете, в унитазе, я обнаружила еще одну огромную зеленую жабу. Смыть ее не получилось. Я вернулась и обнаружила, что Данстен переместился в мою постель, руки на картофельных коленях, пялится на человека, лежащего напротив.

– Ты чиста, – сказал он зло. – Ты это знаешь? Все остальные потеряли баллы.

– Как же мне не знать?

– Ты просто не можешь сидеть за рулем еще двадцать восемь часов. Я запрещаю.

– Это мне решать.

– Нет, не тебе. Я встречу тебя у того старого аэродрома, когда ты пройдешь контрольный пункт. У ручья Берри. Мы вместе поедем в Брум.

– Нас дисквалифицируют.

– Только если узнают. Не узнают. Коротышка приземлится в Бруме за час до нашего прибытия. Вреда не будет.

– Нет.

– И там твой штурман оставит гонку.

– Это не вам решать.

Вилли смотрел на Данстена безо всякого выражения.

– Ради бога, – сказал ему Данстен, – проявите благородство. Айрин, ты слышишь меня?

– Для вас я миссис Бобс.

– Вы можете победить, если все не испортите. Ваш бизнес прославится. Ваша жизнь переменится навсегда. Я помогу вам вести машину до Брума. Когда Коротышка приземлится, вы пройдете контроль. Тогда, миссис Бобс, я потребую, чтобы этот парень ушел.

– Он штурман.

– Он чертова помеха.

Я подумала: «Этот бумагомаратель желает исключить самого талантливого члена команды».

– Мистер Данстен, ваше начальство понимает, что вы предлагаете?

– Начальство? Какое еще начальство? Эта машина интересна людям поважнее «Дженерал Моторс». Если вы придете первой, ею заинтересуются другие лица. – Его усы и открытый рот были похожи на ухмылку актинии. – Айрин, – сказал он, – у вас были весьма неравные шансы, когда вы покинули Сидней. Вы оказались великолепным вложением.

– Коротышка поставил мои деньги?

– Не стоит говорить Коротышке, что я вам сказал. Сейчас у нас проблемы похуже. Надень чертову рубашку, мужик.

Вилли широко открыл рот и оттянул нижние веки ногтями.

– Он бросил своего черного сына. Возможно, он сам черный.

Мой штурман громко застонал, дважды перевернулся и сел прямо, глядя на меня.

– Айрин, – сказал Данстен. – Вы понимаете, что случилось в пабе?

– Миссис Бобс.

– Он полукровка, миссис Бобс, вы не понимаете? Его разыскивают за неуплату алиментов, он известный прелюбодей.

– Ха-ха, – вскричал штурман и застучал босыми ногами по линолеумному полу.

– Он якшался с преступными элементами в Дарвине. Полиция знает, кто он. Он полукровка, или квартерон, или окторон, или макарон[94], мне плевать. Будь вы спонсором «Редекса», вы бы хотели, чтобы он представлял вас?

– На двухшиллинговой марке изображен чернокожий. Его зовут Джимми-Фунт.

– О, черт, приди в себя, Айрин. Тебе осталось спать семь часов.

– Я думала, это «Настоящий австралийский автомобиль»? Тогда абориген – как нельзя кстати. В любом случае вам лучше уйти.

– Хочешь, чтобы я сообщил твоему мужу, что ты собираешься сделать?

Я подумала: «Данстен – это стыдная болезнь, данная мне в наказание за неверность».

– Да, – сказала я. – Да, хочу.

Он захлопнул за собой дверь, его новенькие каблуки застучали по площадке.

– Я не черный, – сказал мой штурман. – Это невозможно.

Он сидел, обернув плечи простыней, густые светлые волосы стояли дыбом, словно его ударили током. Я подумала: «Да кому какое дело, что тут думают в Дарвине?»

– Я знаю своего отца, мать, дедушку с бабушкой. Я похож на отца. Я его сын, понимаете. Почему все пытаются свести меня с ума?

– Конечно, ты не черный. Мне это не важно.

– Думаете, мне это не важно?

Теперь я взглянула на него и увидела глубокую тревогу на его лбу, собравшиеся в гофру морщины – такие же я видела у пьяниц на пляже.

– Будь ты черным, ты все равно лучший штурман на Испытании «Редекс».

Он заплакал: медленно, мягко, оставляя грязные разводы на перепачкавшихся в дороге щеках. А затем, честно, не оставалось ничего, кроме как выключить свет и обнять его.

– Ну же, – сказала я. – Залезай.

– От Дарвина до Рождественского ручья, – сказал он.

Он имел в виду завтрашний кошмар.

– Знаю.

– Шестьсот шестьдесят девять миль. Холлз-Крик, Мардоварра, Брум, Порт-Хедленд.

– Я бы доверила тебе свою жизнь.

– Я вас не подведу, – сказал он, и я бы не подвела его тоже.

Я крепко прижалась к его спине и стала массировать его голову, шею, напряженные плечи. Я его убаюкала.

Тихо-тихо снова вернулась в ванную, сняла занавеску душа и наконец-то подобрала ею жабу. Должно быть, она решила, что настал ее смертный час, но я вынесла ее наружу и оставила искать свою свободу.

Закрыла дверь на два оборота и легла рядом со своим дорогим штурманом. Я была измучена.

От Дарвина до Брума, 1200 миль

1

Автомобиль-лидер Испытания «Редекс-1954» в грязевой корке, потрескавшейся, как высохший колодец, был взломан. Миссис Боббсик мылась в душе, когда я это обнаружил – в четыре утра, под бриллиантовыми звездами: задняя дверь была открыта настежь, пара ботинок с резинками по бокам стояли аккуратно параллельно, отдыхали у правой задней шины. Кто-то спал внутри и даже похрапывал.