Вдали от рая

Заиграла негромко электронная музыка на мобильном, экран высветил незнакомый набор цифр. Волошин нажал кнопку приема, поднес телефон к уху.

– Это я… – вырвался вдруг из недр аппарата такой далекий, но такой родной и близкий голос. – Вера. Нам надо поговорить, срочно! Можно я приеду?

Глава девятая, в которой Волошин и Вера наконец встречаются

Эта встреча удивительно напоминала их последнее свидание. Такой же вечер за окном, тот же ресторан, даже тот же столик. Вера сидела на том же месте, что и в прошлый раз, и Виктор так же, как и тогда, смотрел на нее, на ровный пробор на склоненной голове, на тонкий очерк бледного красивого лица, отмечал плавные движения ее рук, и этот умопомрачительный жест, которым она откидывала назад свои белокурые волосы… Только тогда он не мог наглядеться на Веру; сегодня же смотрел – и не видел ее. То, что она только что сказала ему и что теперь бушевало в его голове, разбухая и не помещаясь в ней, мучая и не отпуская ни на минуту, не давало ему никого видеть и не позволяло ни на миг отвлечься от той разгадки, которая наконец-то замаячила перед его внутренним взором…

А началось все с ее невинного вопроса. В первый момент, когда она только появилась в ресторане, вошла, обдав его столь желанным, ни на что не похожим ароматом своих духов, когда села напротив, смущенно улыбаясь, между ними возникла неловкая пауза. Оба они, пытаясь справиться с волнением, уткнулись в спасительное меню – и оба ничего не заказали, кроме вина и кофе, поскольку обоим было не до еды.

Когда официант, приняв заказ, отошел от их столика, Вера подняла взгляд и спросила обычным будничным тоном:

– Как там Сережа?

– Спасибо, он вроде в порядке, – машинально ответил Волошин. – Я пока оставил его дома, в Привольном, там есть кому за ним присмотреть… – И тут же запнулся на полуслове и удивленно уставился на Веру: – Но откуда ты знаешь про него?

Она почему-то вздохнула и сообщила неожиданно:

– Твой брат долго был моим пациентом. Он очень привязался ко мне… Звал меня «Верочка Игоревна»… Я пыталась использовать его любовь к рисованию в лечебных целях, много занималась с ним – до тех пор, пока его у нас не забрали.

– Ты лечила Сережу? Как же это могло быть?

– Я некоторое время работала в том интернате, куда твои родители сдали его сразу после рождения. И обязана была знать все подробности про него. Мне нельзя было упустить ни малейшего нюанса из семейной истории тех людей, с которыми я работала. Иначе у меня ничего бы не получилось…

Эти слова изумили Виктора. Так вот почему его служба безопасности не сумела ее найти! По его приказанию проверялись только московские медицинские учреждения, почему-то Волошину даже в голову не пришло, что ее клиника может быть за городом. Подумать только – она когда-то работала совсем рядом, в получасе ходьбы от его дома…

– Да, – рассеянно кивнул он. – Представляю себе. Конечно, психиатр должен знать все про своих пациентов – как их воспитывали в детстве, какими были их родители, болел ли кто-нибудь в семье нервными или душевными болезнями…

– Да нет же, я совсем не про то! – досадливо поморщилась она. – У меня не вышло бы другое. Понимаешь…

– Тогда нет, не понимаю, – искренне признался он. – Объяснись, пожалуйста. Что значит – «другое»?..

– Лучше бы тебе этого не знать… – она снова вздохнула.

Подошел официант, поставил перед ними бокалы с красным вином. Вера торопливо сделала большой глоток, потом другой, точно ее мучила жажда, и полезла в сумочку, очевидно, за сигаретами, но почему-то ничего не достала.

– Ты хочешь закурить? – Виктор вынул свои сигареты и протянул ей. Вера благодарно кивнула, вытащила одну и жадно затянулась. – И все-таки расскажи мне, что именно ты имеешь в виду.

Господи, какой он глупец, зачем продолжает допытываться?! Что-то первобытное, куда более мудрое, чем он сам, удерживало и предостерегало Волошина, твердило ему: «Отступись, замолчи! Она права – тебе не нужно этого знать!» – но он не в силах был остановиться, хотя инстинкт самосохранения и пытался увести его прочь от этой темы, от этого места, от этой женщины… Тем более что было-то, собственно, уже поздно: она уже начала говорить, даже не пытаясь увильнуть от ответа, потому что увиливать было больше некуда:

– Я была ассистентом… работала… на одного человека. Он, видишь ли… он научился использовать чужую вину и чужую беду в своих собственных, низменных и корыстных целях. Слышал ты что-нибудь об энергетических вампирах? Это, разумеется, совсем не научное их наименование; но если говорить по-простому, по-обывательски, то мой… мой хозяин и есть такой вампир.

Волошин оцепенел, потом пристально глянул на Веру – и неуверенно засмеялся. Она что, шутит?! Ее слова звучали так нелепо, что он никак не мог принять их всерьез. Энергетические вампиры, надо же!.. И, может быть, уловив в его взгляде невысказанное презрение, женщина заторопилась, путаясь в словах, догоняя ускользавшие от нее мысли и с отчаянием взглядывая ему в лицо.