Вдали от рая

– Поверь, это не так глупо, как тебе кажется! Понимаешь, мы все существуем в едином энергетическом поле и все друг от друга зависим, особенно в том случае, если связаны кровно и принадлежим к одной семье… Если кто-то из людей совершил что-то нехорошее – покончил с собой, убил кого-то или заставил безвинно страдать, – в его энергетике возникает черная дыра. И не только в его. Такая же дыра появляется и у близких ему людей, у его родственников. И если научиться этой черной дырой пользоваться…

Заинтересованный против своей воли, Волошин подался вперед, ближе к ее испуганным глазам, ее прерывистому голосу, ее нервным пальцам, уронившим вдруг бокал на белоснежную скатерть – и рубиновое вино расплылось на ней ярким пятном. И он поторопил ее, замолчавшую и бледную какой-то уже совершенно безжизненной, потусторонней бледностью:

– Да-да, так что же? Что может произойти в таком случае?

Вера пожала плечами и аккуратно вытерла забрызганные пальцы салфеткой.

– Это очень трудно понять неподготовленному человеку. Даже не знаю, как тебе объяснить… В общем, существуют методики работы с чужим энергетическим потенциалом. Это не гипноз, не психотропное воздействие, не НЛП…

– Что такое НЛП? – перебил он, слушавший так внимательно, как никогда в жизни.

– Нейролингвистическое программирование – способ, помогающий заложить в поведение человека некую «программу действий»… Я потом расскажу подробнее, если тебе интересно. Но мой… хозяин… Назовем его Профессором… Он работает другими методами. Он не программирует чужую личность, он «заходит» в ее энергетическое поле, ослабленное, например, присутствием в семье неизлечимо больного и брошенного человека, – и забирает ее энергию, силы и молодость себе. Он никого не убивает в прямом смысле слова; он просто лишает человека сил и желания жить, выхолащивает его душу, оставляя пустой и незаполненной его телесную оболочку.

– Выхолащивает душу, – как завороженный, повторил Виктор. Его мозг не в силах был принять и осмыслить все произнесенное ею, но что-то подсказывало, что Вера говорит о вещах совершенно реальных. Еще несколько месяцев назад такие россказни показались бы ему полнейшей галиматьей – но разве они не были объяснением того, что еще совсем недавно происходило с ним самим? Разве меньшей галиматьей были все его мысли и поступки, совершенные за последние недели, и разве не подходило ему как нельзя лучше описание, данное Верой, – человек, не желающий жить, выхолощенная душа, пустая внешняя оболочка?..

И, встрепенувшись вдруг, как будто еще надеясь, что сейчас она рассмеется и скажет, что просто подшучивала над ним, Волошин вновь пустился в настойчивые расспросы:

– Постой, но как же это возможно? Разве это не фантастика – пользоваться чужой энергией, отнимать чужую молодость? И забирать это себе, самому становясь молодым и сильным? Ч-черт, какие-то прямо молодильные яблоки получаются!

Она усмехнулась, довольная найденным им образом.

– Действительно, молодильные яблоки – только ворованные… Я думаю, если бы Профессор, о котором я говорю, смог обнародовать свою методику, Нобелевская премия была бы ему обеспечена. Никто – слышишь? – никто в целом мире не добился таких успехов, как он, скромный врач, один из тысячи, из десятков тысяч, не имеющий ни крупного финансирования, ни доступа к сложному оборудованию, ни развитых связей с зарубежными коллегами… Никто другой не владеет его секретом, никто не сумел продвинуться в его области так далеко! Но цели, в которых он использует свое изобретение, слишком далеки от человеческих представлений об этике, и потому он никогда не откроет, не опубликует своей методики. У него собственная мораль и свои представления о совести, вот и все. Он считает, что все, что происходит с его жертвами, – это возмездие. Наказание им за равнодушие, за предательство близких, за то, как они живут. Он ощущает себя не только всесильным, но и справедливым. Он как волк, санитар леса… И поскольку Профессор собирается жить вечно за счет этой ворованной энергии других людей, он надеется, что возмездие его будет вершиться еще долго, очень долго, и он успеет покарать всех, кто этого заслуживает.

«Бред какой-то! – пронеслось в сознании Волошина. – Неужели у Веры не все в порядке с головой? Хотя вроде бы она совсем не похожа на сумасшедшую…»

– А… ты? – невразумительно спросил Волошин, но решив, что Вера может не понять его, уточнил: – Какова в этом во всем твоя роль? Ты помогала ему в этом?

Вера кивнула с несчастным лицом.

– Но как ты могла? Ты же врач, должна людей спасать, а не губить. Что тебя вообще заставило на такое пойти? Господи, как вспомню лицо Васильцова, каким он был в тот вечер в «Зеленой двери», – у меня все внутри немеет. Он что-то понял, почувствовал – и поэтому так упорно искал тебя, называл ведьмой, дрался, требовал ответов на свои вопросы… А потом умер под твоими окнами, так и не сумев добраться до истины…