Вдали от рая

Дела у Виктора шли все лучше и лучше. Но по мере того, как он возвращал себе утраченное в период воздействия порчи, отношения между ним и Верой становились все хуже и хуже. Нет, они не ссорились – впрямую не ссорились. Однако все чаще после занятий любовью (таких же страстных и приносящих такое же шальное удовольствие, как в первый раз) Виктор становился беспричинно раздражителен. Порой Вера искоса ловила на себе его недоверчиво-оценивающий взгляд. Как будто Виктор постоянно себя спрашивал: «Надолго ли вошла в мою жизнь эта ведьма? С какой целью? Не опасно ли ей доверять?»

«Погоди!» – досадливо бросила Вера тому зову, который по-прежнему принуждал ее подняться. Ей требовалось додумать свои тягостные мысли до конца. А потом… потом она решит, нужна ли она Виктору. И если не нужна – уйдет сама. Потому что в таком случае ничто ее здесь не удержит…

Допустим, она останется. Даже наверняка – останется. Проще простого: всего лишь разбудить сейчас Виктора, попросить запереть ее, связать веревками, предстать перед ним слабой, нуждающейся в помощи… А что дальше? Просидеть обвязанной веревками всю жизнь? Да-да, именно всю, до самой смерти, поскольку ее преследователь – вечен. Используя свой метод, он будет свеж и силен, когда она превратится в старуху. Седую, безобразную, безумную старуху… Нет, пожалуй, она сойдет с ума раньше, чем поседеет. И Виктору придется ухаживать за двумя психически больными сразу, за братом и за ней… Спрашивается: кто это выдержит? И разве посмеет она подвергать такому испытанию мужчину, которого любит?

Веру сотрясали беззвучные рыдания, но полноценно расплакаться она не могла. Слезы испарялись, точно соприкасаясь с раскаленным железом, которое выжигало внутри что-то очень нежное и очень важное.

Разве для женщины с таким «наследством», как у нее, возможна счастливая семья, возможна любовь? Оставь надежду! Ей не следовало предпринимать попыток сблизиться с Виктором. То, что она приехала к нему, пытаясь спасти его от порчи, было ошибкой: как показала практика, он отлично справился сам. Надо было убедиться в этом издалека – и не мешать его счастью. Да, конечно, он счел одним из признаков счастья – ее… Но это не так. Вера лет с пятнадцати знала, что она красива и сексуально притягательна – об этом говорили восхищенные мужские взгляды. Однако что проку во внешней привлекательности, если под этой оболочкой скрывается осиное гнездо?

«Красота… Много ли она значит для обычной жизни? Змея тоже красива, но любой нормальный человек предпочтет любоваться ею на экране телевизора или за стеклянной стеной террариума, а не у себя в доме. Вот и я, в сущности, ядовитая гадина. Виктор любуется моей переливчатой чешуей, но не забывает и о моих зубах. Настанет время, и красота чешуи ему надоест, зато ядовитые зубы по-прежнему станут лишать его покоя. И тогда он прогонит меня… Нет! Я не переживу этого! Лучше уйду сама!»

В тот день, когда Вера поняла, что обязана снять с Виктора порчу, она не надеялась на то, что останется с ним… И тем более на то, что он попросит ее остаться. Что ж, значит, она получила больше, чем надеялась. Самое время уйти…

Зов продолжал накатывать, как морские волны, одна за другой – то захлестывая, то ослабевая. Более не сопротивляясь ему, Вера осторожно встала с постели. Все же, как ни старалась она не задеть Виктора, он шевельнулся и, не открывая глаз, сонно спросил:

– Ты куда?

– В туалет, – шепотом ответила Вера, и он, успокоившись, снова погрузился в сон.

В туалет она не зашла. Ни в туалет, ни в душ: каждая секунда промедления подорвала бы ее решимость. Как можно тише Вера оделась, взяла сумочку, куда положила самое необходимое. Щелкнул запираемый замок – и дверь отделила ее от мира, который казался таким любимым, целесообразным, обещающим столько радостей. Снаружи был только холод. И осенний мрак новых невзгод.

Глава двенадцатая, в которой Волошин подвергается смертельной опасности

Услышав спокойный, будничный ответ Веры, Волошин снова заснул. И спал, не просыпаясь, до утра, хотя назвать его сон сладким и безмятежным было уже нельзя. Что-то находившееся на границе сознания, в той его части, которая бодрствует, когда весь остальной разум спит, мешало ему, не давая расслабиться и полноценно насладиться сном. И, только окончательно проснувшись, Виктор наконец понял, в чем дело.

Рядом с ним не было Веры! Постель с ее стороны оказалась пуста. И хотя сам по себе этот факт ничего не значил – Вера могла проснуться раньше его и пойти в ванную умываться или на кухню готовить завтрак, могла, в конце концов, выбежать в магазин за чем-то срочно понадобившимся, – он сразу понял, что это не так. Она не просто вышла из комнаты или ненадолго отлучилась из квартиры – она в очередной раз покинула его.

«Что ж, – сказал он себе, садясь на кровати, – этого следовало ожидать…»