Вечер гениев

Новиков отрицательно покачал головой. Он сам уже потерял надежду на то, что когда-нибудь таможенники задержат контрабандный груз, в котором будут обнаружены ампулы с каким-то странным наркотическим веществом, не поддающимся выявлению и анализу. Выходило, что этот злосчастный триметилфентанил производился где-то в России или, что не исключалось, в ближнем зарубежье.

— Ты спросил у них, возможно ли произвести этот порошок кустарным способом?

— Спросил, Сергей Анатольевич, — ответил Дорохин и скептически покачал головой. — Австрийцы сомневаются, что это возможно.

— Слишком сложный процесс?

— Исключительно сложный. В число реактивов, которые необходимо для синтезирования триметилфентанила, входит химикат, который вообще невозможно произвести в лабораторных условиях. Некоторые страны производят его промышленным способом в микроскопических дозах.

— Как он называется? — спросил Новиков и немедленно позвонил дежурному. Он хотел выяснить, не производился ли в недавнем прошлом этот химикат отечественной промышленностью, и не было ли зафиксировано хищений?

Ответ пришел, когда Новиков был уже у себя в кабинете и проводил совещание со старшими оперативно-следственных групп. Ведущий специалист по промышленным синтетическим материалам профессор Козырев заверил, что интересующий следствие химикат в этом году был изготовлен на одном из химических предприятий страны в количестве пятисот граммов и полностью использован на оборонные и хозяйственные нужды России.

"Из-за границы "белого китайца" не завозили, а нелегально изготовить его внутри страны невозможно, — думал Новиков, оставшись в кабинете один. — Какой-то замкнутый круг!"

Он сидел за столом и рисовал на чистом листе бумаги пузатого коротышку с узкими, похожими на щелочки, глазами. Ниже подписал: "Белый китаец". Полюбовался на картинку и пририсовал к затылку коротышки косичку.

Постучавшись, в кабинет зашел офицер.

— Сергей Анатольевич! Получено заключение химической экспертизы.

— Что там? — почти безразличным голосом спросил Новиков, соединил пузатого китайца стрелкой с квадратом, обозначенным словом "Таможня", и тотчас перечеркнул стрелку красным маркером.

— Триметилфентанил из ампулы Мамедова содержит в себе споры джилалабадской сосны.

— Какой сосны? — переспросил Новиков, придвигая к себе заключение эксперта.

— Джилалабадской, — повторил офицер. — Это город в Азербайджане.

Глава двадцать четвертая

Князь проводил Нечипорука и Яковенко во Внуково, чего не делал в первый раз. Перед тем, как отправить ребят на спецконтроль, он дал каждому по несколько сотен долларов.

— Это вам подарки, — сказал он, сверкая золотом зубов. — Ко дню октябрьской революции.

— Нас в Баку опять встретят Арзу и Эдик? — спросил Женя, заталкивая баксы в тесный карман джинсов.

Князь кивнул, но на вопрос Жени ответил вовсе не утвердительно:

— Нет, Эдика не будет. Эдик в командировке.

Диктор объявила, что посадка на самолет, следующий рейсом в Баку, заканчивается. Князь на несколько секунд задержал в своей ладони руку Жени.

— Да, — произнес он. — Я забыл тебе сказать… То, что вы изготовите, привезите в сухом виде. Растворять не надо.

— Как прикажете, — кивнул Нечипорук.

В середине ноября Женя, загоревший под южным солнцем почти до неузнаваемости, чем явно раздражал бледнолицых москвичей в метро, подсел в машину к Князю у станции "Кузьминки", и когда они въехали в зону лесопарка, передал несколько сот граммов сухой фракции метадона, расфасованного в полиэтиленовые пакетики, которые, в свою очередь, были спрятаны в видеокассеты.

— По десять центов за дозу, — напомнил Женя условие, предложенное самим же Князем.

— А сколько здесь?

— Сто тысяч доз, — немедля и храбро ответил Женя, немного округлив число доз в свою пользу.

К его удивлению Князь безоговорочно поверил, молча полез в карман и небрежно отсчитал семь тысяч долларов.

— Три тысячи я вычел за химикаты, билеты и прочие расходы, — пояснил он.

Женя, никогда в жизни не державший в руках такую умопомрачительную сумму, даже не стал возражать и, суетно заталкивая толстую пачку банкнот в карман, закивал головой:

— Хорошо… Хорошо…

Женя уже быстро шел по заледеневшей тропинке, держа курс на ближайший магазин радиотехники, как вдруг Князь окликнул его, вышел из машины и неторопливо пошел навстречу.

— Вот что, Женя, — сказал он, заботливо поправляя воротник его куртки. — У тебя сейчас от счастья голова идет кругом, и все-таки постарайся не сообщать Ковальскому и Хлыстуну о том, что вы удачно поработали в Джилалабаде. Если они начнут настойчиво лезть в душу, скажи, что ничего не получилось.

— Хорошо, Князь Байрам-оглы.

— Вот и договорились, — произнес Князь.

"Почему не говорить? — недоумевал Женя. — Почему он хочет держать Ковальского в неведении относительно наших поездок в Джилалабад? Что это дает Князю? Может быть, он заплатил мне гораздо больше, чем Хлыстуну за то же количество триметилфентанила, и потому опасается, как бы Серега, узнав о моем гонораре, не взвинтил цену."