Вечная зима (СИ)

Еловые ветки подозрительно зашевелились, как вдруг из поросших зарослей мгновенно вылетел волколак и, запрыгнув на палисад, впился острыми зубами в шею обескураженного лучника. Через частокол перемахнули ещё несколько зверей, сбив растерянных лучников вниз. Стремительная атака застала защитников врасплох. Но не всех. Акамир издал воинствующий клич и, увернувшись от лап зверя, крепко толкнул его плечом и повалил на заточенный кол. Добромир рассек оголенный живот врага, уклонился от последующей атаки и, точно вонзив острие в горло, сбросил волколака вниз. Стрела Ингварра удачно попала в открытую пасть, пробив его шею изнутри. Немного оклемавшись, воины на стенах дали стае отпор, хотя часть из них уже проникла на улицы. Горящие стрелы беспорядочно метались вокруг крепости, словно крупные искры. И несмотря на вездесущий снег в крепости появились очаги возгорания. "Угли! Угли!", — кричал Акамир, высыпая наполненный ими чан на головы пробивающих палисад зверей. Вылетевший из хвойных зарослей волколак набросил на Акамира, и они оба, в обнимку, полетели в одну хижину, насквозь пробив её крышу. Напор стаи усиливался, отчего многие стражники бежали в крепость. В их числе был и Ингварр. Приказы Добромира оставаться на своих местах они воспринимали не иначе, как вопли безумца, жаждущего геройской смерти. Кое-где стена уже полыхала, раскрашивая пламенными кистями всю остальную крепость. В конце концов, последним защитникам пришлось отступить. Добромир забежал в хижину с пробитой крышей, где Акамир боролся уже с третьим по счету волколаком. Два предыдущих врага лежали порознь: один со сломанной шеей, другой с вспоротым животом. Добромир кинулся на помощь, прежде чем с крыши на него набросился другой волколак. Добромир с трудом сдерживал его, уклоняясь от выпадов хорошо работающей зубастой челюсти. Ударив неуемного волколака ножом в челюсть, он вскинул бревно и с размаху оглушил по голове второго, зажавшего Акамира в углу. Глава крепости подобрал меч и разодрал его шею. Залитые как своей, так и животной кровью воины оглядели друг друга и, выбравшись наружу, переулками бежали к своим, обороняющимся где-то в центре крепости. На самом деле столкновения людей с волколаками встречались почти на всей территории поселения, только вот многие из них быстро заканчивались в пользу последних. Акамир и Добромир помогали всем и каждому, кого им доводилось повстречать на своем пути, однако не все помогали в ответ. "Я не могу…не могу…простите меня, но нет", — повторял юноша, забивший в углу избы. Акамир никого не уговаривал. "Трус — слабый воин и уж лучше его не будет в его армии, чем наоборот" — так он считал.

Стая полностью прорвалась в крепость, где и развернулся второй этап битвы. Волколаки заполонили улицы. Гонимые страхом юноши бежали вглубь крепости, где наглухо заперлись в случайных постройках, наивно пологая переждать нападение. Более старшие воины обвиняли их в трусости и предательском отношении к своему народу. Они вышвыривали юношей из укрытий и гнали в бой. Молодые воины сопротивлялись, что порождало дополнительные и совершенно глупые стычки, которые отвлекали воинов от общего врага. Старики, в свою очередь, стояли насмерть, отринув всякое чувство страха. Смело. Но смелость эта безрассудна. Немногие успевали вступить в схватку со зверем. Один размашистый удар массивной лапы разносил лицо трухлявого противника. Бывало и так, что невыносимое горе, вызванное картиной волколака, с упоением пожирающего погибшего родственника, наносило критический удар по сердцу.