Вечная зима (СИ)

Большая часть крепости уже погрязла в огне. Призывы о помощи, пробирающие вопли, треск костей, песнь бьющихся о мясо и когти клинков. О, какая великая скорбь овладела душой Акамира. С помощью своих подчиненных, он одолел очередного волколака, но армия его редела очень быстро. Он уже не слышал ни рычание волколаков, ни голоса своих воинов, ни звона мечей. Печаль оглушила его. Глядя на растерзанные тела падших, он уже не мог сдержать слез. Он упал на колени и склонил голову перед останками. В опечаленных глазах Акамира отразилось в ужасе перекошенное лицо мертвеца. Сколько ему удавалось ободрять кого-либо, но ободрить самого себя у него категорически не получалось. Дух его трещал и сыпался пылью. Подняв очи, как он думал, в последний раз, его взору предстали Добромир, Ингварр и ещё около дюжины воинов, имена которых уже не столь существенны. Они не сдавались. Да, поражение неизбежно, но они как можно дальше оттягивали его свершение. С помощью яростного крика они выдавливали из себя остатки сил и смелости, ненадолго продлевающие их жизни. Не волколаки вгрызались в человеческую плоть, но воины грызли плоть звериную. Этот последний рывок стал яркой вспышкой некой жажды жизни. К сожалению, появилась она так же быстро, как и погасла. Добромир пронзил живот одного зверя, но второй рассек его грудь, пробив Камырную кирасу, полоснув тело. От погибели его спас другой воин, смертельно ранивший зверя в шею. Ингварр затерялся где-то среди прочих воинов, уже не вступая в открытое столкновение со зверьем. Защитники пятились к Акамиру, создавая вокруг него плотный заслон. И Акамир вдруг очнулся. Он вскочил на ноги и, отбросив меч, с неистовым криком побежал на ближайшего волколака. Он запрыгнул на его спину, повалил наземь и вогнал нож в толстую шею. Следующий зверь Акамир задушил, а ещё одного волколака он погубил с особой жестокостью, порвав пасть. Глядя на своего предводителя, Добромир разразился боевым кличем и окунулся в самое пекло, с ходу сразив двух волколаков ударами по морде. Третий зверь впился зубами в его левую руку и принялся разжёвывать, уверенно обращая её в месиво. Добромир повалил его на землю, а подоспевший Ингварр прошил горло острием меча. Выжившие разбежались по нетронутым огнем хижинам. Ингварр оттащил раненого Добромира в уцелевшую избу и закрыл дверь на засов. Снежная буря махом заволокла селение.

В соседней комнате сидели женщина и маленький мальчик над испустившим дух мужским телом. Ребенок набросил на себя кирасу отца и направил на Добромира свой нож, предупреждая его. “Ты ранен! Ты станешь волколаком! Отойди от моей мамы!” — сквозь слезы кричал мальчик. Ингварр пытался успокоить ребенка, но тот стоял на своем. Тогда Добромир просил оставить его в противоположном углу. Ингварр исполнил и затем решил взглянуть в окно, однако оно все было покрыто инием. Да и битва явно поутихла. Прислушавшись, можно уловить лишь звуки ветра и прерывистые мольбы раненых. Вскоре все стихло.

— Почему вы не ушли с остальными? — спросил Ингварр. — Почему остались здесь?

— Я не могла его бросить! — покачивая голову мертвеца на своих коленях, произнесла женщина. — Не могла! Совершенно не могла!

— А теперь и муж погиб, и вы недолго протянете, — сурово вымолвил Ингварр. — Зря вы остались. Подвели своим поступком и мужа, и ребенка.

— Ингварр, — слабеющим голосом вытянул Добромир. — Помягче. Все, что ты говоришь…оно верно, но все же…будь мягче.

— Не говори, Добромир, — Ингварр принялся бинтовать собрата. — Просто не двигайся, я залечу твою руку.

— Залечишь, друг мой? — с некой усмешкой вопросил Добромир, показывая перекрученную в пасти волколака конечность. — Её уже не залечить.

Стянув с Акамира меха и кирасу, Ингварр узрел три огромных пореза на груди, из которых сочилась кровь. Мальчик закричал, чем мог привлечь внимание волколаков, но мать вовремя прижала его к груди и погладила по голове.

— Брось ты это дело, — махнул рукой Добромир и указал на женщину с ребенком. — Возьми их и попробуй догнать остальных.

— Это не дело, Добромир! — воскликнул Ингварр. — Дорогой мой собрат, я…

— Снежная буря скроет вас, — оборвал Добромир. — Ступай.

Звериные когти скользнули по двери. Снаружи раздался гулкий вой, продравшийся сквозь пургу.

— Иди же, — поторапливал Добромир. Силы покидали его, и он не хотел принять смерть прежде чем выполнит свой долг перед жителями сего селения. Волколаки продолжали царапать дверь, но после стали яростно бить по ней. Женщина приняла предложение Добромира и, окончательно простившись с телом мужа, подошла ближе к Ингварру.

— Волколаки чувствительны, и обоняние точно улавливает человеческий страх, — говорил Добромир. — Вы должны подавить свой страх и бежать в лес. Бежать на восток.

— Мы исполним волю твою, благородный Добромир, — пролепетала женщина и бросилась к ногам его. — Да сохранят боги дух ваш. Да примите вы погибель со смелостью.

— Но что я скажу Софии? Что я скажу Янушу? Селяне не поймут поступка моего и сделают меня изгнанником.