Вечное невозвращение

— Скажите, вы ведь не сюда вели корабль?

— Нет, я вообще его никуда не вел.

— Я понял это примерно с месяц назад, — сказал Крепыш и, помолчав, снова спросил: Попадали вы раньше в похожую ситуацию — авария корабля, чужая планета?

— Два раза. Но каждый раз успевал послать SOS.

— А страшно было? Ведь SOS могли и не поймать.

— Не то чтобы страшно, но необычно. Как будто снова начинается жизнь, с нуля.

— Теперь в третий раз.

— Вряд ли. Вдвоем у нас ничего не получится.

— Ну почему вдвоем? Найдем остальных. Я уверен, они живы и здоровы. Просто кто-то с нами играет.

— Чур меня, чур! Что вы такое говорите, Крепыш! Я никогда не сталкивался с чужим разумом в космосе и не хотел бы. Неразумный мир в принципе прост и понятен. Во всяком случае, не коварен.

— Может, и этот не коварен. Вот посочувствовал нам и подарил планету.

— Я в детстве любил фантастику. Такой сюжет там часто встречался.

Он встал и полез в машину за сигаретами. Поднявшись на ступеньку, услышал сдавленный крик психолога, обернулся — на них накатывалась черная волна. Они мгновенно залезли под машину — почему-то так казалось безопаснее — и опять будто повисли в кромешной первозданной тьме. Капитан почувствовал, как оцепенело все тело. Понадобилась целая вечность, чтобы преодолеть страшную тяжесть, подвинуться к краю стога, соскользнуть с него и броситься к дому. Бежал он как во сне, словно продираясь через глубокую, вязкую грязь. Но, может быть, это и был сон. Только нужно обязательно добежать и схватиться за ручку — иначе все пропало. И сам дом как-то расплывался в ночи и выглядел чужим. Но капитан бежал к нему на ватных ногах, тяжело дыша, чувствуя, что вот-вот разорвется сердце. Наконец он схватился за ручку и крепко сжал ее — большую, толстую дубовую ручку, отполированную двумя поколениями его родичей — и в тот же миг все исчезло.

Он поднял голову и посмотрел на психолога — тот лежал, уткнув лицо в ладони.

— Крепыш, вставайте, пора двигаться дальше.

Они снова пошли удаляющимися от вездехода кругами, но не успели сделать и одного, как быстро стемнело, зажглись звезды. Остановились в растерянности и тут же увидели за ближайшим леском яркое синее зарево, отражающееся в черном небе.

— Вот и наши друзья, — спокойно сказал психолог и с хрустом потянулся.

Когда они через час подошли к лагерю, там вовсю кипела работа. Корабль лежал на земле, бортовые люки были открыты. Одни космонавты выносили ящики, другие в свете прожекторов натягивали брезент на металлический каркас — сооружали огромную палатку.

Путешественников встретили радостными криками:

— Долго же вы пропадали! Что-нибудь случилось? Где вездеход?

— Он здесь, поблизости. Горючее кончилось.

— Прошу к столу, — позвал их Золотая Улыбка, — ужин еще горячий.

Они ели и разглядывали своих вновь обретенных товарищей, будто видели их впервые. Те, не обращая больше на них внимания, усердно трудились.

— Вы по-прежнему считаете, что весь этот мир — галлюцинация? — тихо спросил капитан.

— Похоже. Непонятно только, какая сила его держит, да еще в таком правдоподобном облике.

— А какая сила держит нашу Землю?

— Разве Земля — чья-то галлюцинация?

— Нет, так же как и эта планета. Это не фантом, нечто другое. Все дело, видимо, в сознании. Возможно, вообще ничего не существует, если нет сознания.

— Не понимаю.

— Я сам не понимаю. Может быть, скоро пойму, тогда поделюсь с вами.

Спал капитан хорошо. Впервые за много месяцев спокойно и безмятежно, как ребенок. Но проснулся раньше всех, потому что перед пробуждением прежнее тревожное чувство возникло в нем и засвербило, прогоняя сон. Он встал и, осторожно ступая между спящими в мешках товарищами, пробрался к выходу. Чувство постепенно оформилось в странную мысль: нужно срочно что-то сделать, чтобы закрепиться.

Выйдя из палатки, он осмотрелся и тут же увидел: оттуда, где вставала заря, бесшумно неслась черная волна, такая же, как прежде, огромная и жуткая. Капитан прошел немного вперед, лег на теплую землю, даже прижался к ней щекой, словно в поисках последней опоры, и замер.

Его беззвучно накрыло темное покрывало, и вот он опять словно барахтается, словно плывет во мраке, и чудится ему, что он действительно в космосе и даже видит очень тусклое мерцание далеких звезд. "Опять ничего нет", — думает он, и ему становится тоскливо и страшно. Тут же он видит себя то ли на улице, то ли в поле, кругом туман, и впереди, почти скрываясь в нем, идет женщина, очень быстро идет, а он старается не отстать.

— Послушайте, кто вы? — кричит капитан, но голос его звучит глухо и слабо.

— Кто мы? — Она слегка поворачивает голову, но он все равно не видит ее лица. — Мы — летящие сквозь время и пространство, мы — слушающие всякий зов, мы — стерегущие тайну всего, что существует… Но что это для твоего слабого ума…

— Не могли бы вы остановиться? Я очень устал!

— Мы не можем остановиться. Мы уже уходим. Мы всегда уходим. Зачем тебе бежать вслед? Мы тебя слышали. Теперь ты один иди дальше.

— Но у меня нет сил, я не знаю, что делать…