Вечность как предчувствие

— Реши это для себя сам, — отозвалась я. — Твоя жизнь — это только твой выбор. И только ты остаешься в ответе за то, что решил… или за то, кого выбрал.

Мы снова замолчали. Вороша рукой песок и рассеянно пропуская его меж пальцев, я гадала, спросит ли он о самом важном, и парень меня не разочаровал.

— Рейсан, так почему началась война?

Встав, я прошлась перед ним, заложив руки за спину, и задумчиво посмотрела в любопытные глаза:

— Знаешь, Эраш, людям — и особенно, магам — свойственно стремиться к недостижимому. Но кто–то понимает, что к нему нужно продвигаться поступательно, шаг за шагом, от черты до черты, а кто–то — нет. И этот последний «кто–то» стремится взять все и сразу. А ты представляешь себе, что могут сделать с неопытным Младшим знания Старших?

— Представляю…

— Нет, не представляешь. И они этого не представляли.

— Стой, — догадался он. — Темные с темными?..

— Непредсказуемый ответ, верно? — я с горечью смотрела в никуда, но видела башню гильдии. — Нам пришлось ждать своего главного наставника — Девятого — дольше всех остальных. Восемь эпох люди мрака сами учились владеть собственной силой, постигать тьму и приручать ее. И когда Девятый, наконец, осчастливил нас своим появлением, было уже поздно — темная ветвь сформировалась сама по себе, выстроив свою собственную философию понятий и определений, весьма отличающуюся от той, которую им предложил Девятый. Да, он создал гильдию, он собрал всех под своим крылом… но лишь для того, чтобы его подопечные однажды передрались за доступность новых знаний.

— Почему?..

— Видишь ли, народ решил, что одни и те же знания, которых столь долго ждали, не должны доставаться либо Старшим, либо Средним, либо Младшим, но должны стать общедоступными. Кроме того, в распределении знаний был еще один момент. Девятый поделился ими только с достойными — с теми, в ком увидел что–то свое, с теми, кто смог бы распорядиться ими с толком. И одни маги Старшего поколения стали выше других Старших. Глупые причины? Да, во многом. И страшные. Война затянулась на целую эпоху. Свет, лунные и светлые сумерки поддержали магов Девятого, а остальные ветви — темных обделенных и обиженных. Результаты ты видел. Девятый запер Забытые острова в границах Вечности, забрал из мира всю силу и пообещал, что не замкнет круг до тех пор, пока мы не научимся жить по его наветам.

— А кто выиграл? — я надеялась, что Эраш не будет задавать своих обычных глупых вопросов, но этот он все же задал.

— В таких войнах победителей нет и быть не может. Никто не выиграл, но все — проиграли. И в первую очередь — проиграли маги и проиграла тьма. Проиграла Девятому и самой себе. И наказала саму себя за глупость, жадность, гордость и недальновидность, — я сурово поджала губы. — Впрочем, проиграл и Девятый — своим ученикам, которых не понял и недооценил. Которых не захотел понять, отказываясь разбираться в сущности человеческой природы и превратностях человеческой души.

— И как вы живете с тех пор? — с непередаваемой смесью ужаса и недоумения протянул парень.

— Как–как… Молча. И притом — весьма неплохо. Уже не столь важно, что Девятый от нас отвернулся. Мы рождаемся, а значит — должны жить. И учиться на собственных ошибках. И мириться с полученными результатами. И беречь те осколки знаний и умений, которые чудом уцелели после эпохи Войны. И развивать внутреннюю силу, раз уж нет внешней. И — быть сильными, как все то, что не убивает.

— А разве у них осталась какая–то сила? — не поверил Эраш. — Ты же свою после Забытых островов приобрела…

— Не у них, а у нас. И ты не поверишь, — я ухмыльнулась, — но мы, при наших жалких способностях, бьем магов Среднего поколения любой ветви силы. Видишь ли, прежде маги владели и внешней силой — той, которую приносили в мир Девять неизвестных, и внутренней. Внутренняя — это и предрасположенность к владению внешней, и мощный источник силы, и связанные с ним знания. И после эпохи Войны все маги, кроме темных, утратили власть над внутренней силой. А она, поверь, дает очень многое. Наша сила не в том, чтобы создавать паутины мрака, разрушать горы или проклинать людей. Наша сила в том, что мы умеем то, что не умеют другие, знаем то, чего не знают другие, видим то, чего не видят другие. И — мы владеем тем, чем не владеет больше никто. Взять, к примеру, Вечность. Она вся, целиком и полностью, состоит из тьмы, как и наша сила, а это значит, что мы стоим у ее истоков, у истоков мира, и он весь — у наших ног.

— А в чем это выражается? — в голубых глазах загорелся восторг, смешанный с недоверием.

Я задумчиво посмотрела на него:

— Думаю, ты сможешь сейчас увидеть…

— Увидеть что?

Взяв его за плечо, я кивнула на далекую черту скал:

— Запоминай, как они выглядят. Запомнил? А теперь закрой глаза. И представь их. Представил? Как они выглядят?

— Ну… как обычно.

Так. Ладно. В первый раз мало у кого получается. Я задумчиво прищурилась. Впрочем… Человека нельзя заставить увидеть, но его можно заставить захотеть увидеть.