Вечный двигатель смерти

– Таких, как Вика, держат как раз на втором этаже, – сказал Рома. – Там у Варвары, которая в столовой работает, муж находится. Сейчас будет небольшое отступление, но вдруг тебе это поможет: один вполне адекватный и физически крепкий мужик вернулся домой после афганской войны, а потом вскоре стал пить по-черному и бить жену смертным боем, но, как проспится, то ничего не помнит. С работы выгнали, потому что стал слишком нервным, а работал он шофером. Ну а когда ему стали за шкафом душманы мерещиться, Варвара поселила его в эту клинику. Починить мужика так и не удалось. Сама же Варвара устроилась на работу поближе к мужу. Моет полы, драит на кухне сковородки, иногда для души встает на раздачу, где ты ее сегодня и видела. Вот так и живут долгие годы. В одном здании. Только он никого не узнает, а она его до сих пор любит. Детей нет.

– Да что же такое-то?! – не выдержала я. – Куда ни глянь, везде обломки чьих-то жизней.

– Так и есть, – подтвердил Рома и вдруг прыснул со смеху. – Но есть такие кадры, от вида которых на душе становится очень весело. Например, Сазоныч.

Не выдержав, Роман расхохотался.

– Он тут как местная достопримечательность. Его родственники привезли сюда из деревни, а потом про него забыли. Так он тут и остался. Живет на довольствии, зимой помогает снег убирать или разгрузить чего. Никому не мешает. Сазоныч – это песня. Ходит по территории и руками так в разные стороны: ших! ших! Оказалось, знаешь, что с ним? Кур гоняет!

Я невольно улыбнулась.

– Каких кур?

– Обыкновенных! – засмеялся Роман. – Говорит, что засрали тут все дорожки, и всем на это плевать. «Какая скотина, – говорит, – курятник открыла? Узнаю – убью!» Вот он ходит и прогоняет их. И плевать ему, что никаких кур в помине нет – ему просто нужно, чтобы вокруг были чистота и порядок. Прогонит – и идет отдыхать. А по пути всем говорит, что завтра опять кур кто-то выпустит, а пойдет их гонять.

Роман перестал улыбаться.

– Ладно, Сазоныч, конечно, красавец, но к делу. Так вот, Грузанкова и Вика находятся на одном этаже. Перевести Вику никуда не должны, потому что не то состояние.

– Опасное?

– Прежде всего для пациента. Пограничное. Это уже потом, когда все более-менее стабилизируется, можно думать о самостоятельных прогулках по территории, походах в столовку без сопровождения и прочих благах. Таких, как Вика, надолго там закрывают. Но палат на втором этаже достаточно. Варвара рассказывала, что там очень сложно убираться, пока в каждой палате полы протрешь… Поэтому тебе необходимо узнать, в какой палате держат Вику. Но и это еще не все. Рядом с ней может находиться кто-то из персонала. Она может быть на процедурах. Да все, что угодно. Каждый фактор нужно учесть.

Никто и не говорил, что будет легко, я и без Ромы это понимала. Но даже если у меня получится встретиться с Викой без свидетелей, то захочет ли она со мной говорить? Вспомнит ли меня на фоне того, что ей пришлось пережить? А вдруг в ее памяти всплывет обида, ведь я не поверила ей и не стала этого скрывать?

Рома же был уверен в благополучном исходе нашего дела. Мало того, он решил привлечь в нашу банду Варвару, для которой, как я поняла, был чуть ли не лучшим другом.

Он отправил меня в палату, а сам решил прогуляться в парке.

– Разведаю обстановку, – объяснил он свое желание побыть наедине с природой. – Поглазею на окна главного корпуса, поболтаю с поселенцами, которым разрешено болтаться в парке. Зайду к тебе перед ужином. Жди.

Глава 8

Пока Рома шпионил в наших общих интересах, я решила созвониться с Кирьяновым. Было решено, что из клиники я буду связываться с ним сама. Ни он, ни я не знали, оставляют ли телефоны пациентам, но я обещала, что найду способ связаться с ним в любом случае. В конце концов, не в тюрьме же буду находиться.

Кирьянов был недоступен. И тогда я позвонила Ленке, которая, как я и предполагала, оказалась совершенно свободной.

– Дети снова укатили в гости, теперь уже на неделю. Друзья к себе на дачу пригласили, – сообщила она. – Дала им денег, чтобы ни в чем себе не отказывали, и попросила привезти баночку клубники.

– Ты так легко отпускаешь их на такое долгое время. И совсем не волнуешься?

– Почему не волнуюсь? – не согласилась Ленка. – Очень даже волнуюсь. Но они же ведь все равно сорвутся и умотают куда-нибудь. Поэтому отпускаю. Плюс клубничкой разживусь. А ты там как?

Ленку в свои планы я не посвятила, поэтому кое-как отмазалась от ответа на вопрос, сказав, что всё дела да дела.

– А я тут, Тань… ну… это… – начала она.

Заикаться подруга начинала всегда, если собиралась сообщить мне что-то постыдное.

– Говори, – приказала я.

– Аарона помнишь?

– Век не забуду. А при чем тут он?

– Не поверишь.

И Ленка поведала поистине волшебную историю. Рассказала, что после нашего разговора с Барнаби решила, что мужику реально тошно находиться одному в чужой стране. К тому же в данный момент он переживает страшную потерю в своей жизни. Смерть Елены вообще могла его подкосить. И Ленка, с какого-то перепугу возомнив себя его лучшим другом, предложила себя в качестве психотерапевта.