Вечный колокол

Потом он стал размышлять о боярах и о том, зачем Руси нужен князь Новгородский. Он пытался понять, что же делал его отец, кем был на самом деле: в сущности, предаваясь детским забавам, Волот почти ничего не знал об этом. Он не представлял себе, что такое княжий суд, он ничего не слышал о Вернигоре и его уходе из Городища, хотя история эта произошла, когда он уже стал князем! И, наверное, княжий суд был не самым главным занятием в жизни отца. Волот старался вспомнить, кто при отце вел переговоры с иностранными посольствами, и не мог: все это проходило мимо него. Он охотился, учился владеть мечом и луком, читал о сражениях, а в это время его отец управлял не городом даже - страной. Целой страной!

Мысли цеплялись одна за другую, пока Волот не понял очевидное: отец объединил Русь под властью Новгорода. А под властью Новгорода ли? Или под собственной властью? Сова Осмолов разыграл на вече представление, и ведь если бы не убийство Белояра, вече могло его и послушать!

Отцу не было нужды разыгрывать представления. Вече слушало каждое его слово с тем же упоением и восторгом, с которым толпа слушала шамана Млада Ветрова. Вече подчинялось ему добровольно и беспрекословно. Отец Волота, в отличие от него самого, имел настоящую власть. Отцу подчинялись все, потому что его слушалось вече. И Сова Осмолов, и Смеян Тушич, и Чернота Свиблов. Но не только они: и московские князья, и киевские, ярославские и владимирские, и Псков, и Ладога, и Нижний Новгород - все покорились Борису. Перед его властью трепетали соседи со всех сторон. Им-то что за дело до новгородского веча? Почему они признавали власть Бориса?

Нет, дело не в вече. Вече - только первая веха на пути князя. А за ней… за ней стоит сила оружия. И чем больше Волот думал, тем верней в его голове прояснялась суть: князь должен держать страну в страхе. Только страх, только насилие помогут удержать в руках огромную страну. И тогда эта огромная страна, управляемая не уступками и соглашениями из десятка мнений, а единой жесткой рукой, становится колоссом, титаном, способным не только незыблемо стоять в своих рубежах, но и расширять границы. Потому что, оставшись без этой жесткой, объединяющей все руки, страна потеряла страх, а вслед за ним - и силу.

Может быть, устройство государств в Европе имеет куда больше смысла, чем говорит Велезар? Может быть, единый правитель намного лучше всех этих дум, советов господ, посадников, тысяцких? Ведь даже если единый правитель слаб, он все равно движет государство в одном направлении, в то время как сейчас Русь в разные стороны раздирают десятки людей - и князей, и бояр.

Власть должна принадлежать одному человеку. Такому человеку, который думает о государстве, а не о своей семье и о своей мошне. Когда его выгода - это выгода страны. А для этого страна должна безраздельно принадлежать ему. Безраздельно…

От этих мыслей кружилась голова. Волот чувствовал, что прав. Знал, что прав. И оттого, что он как раз и есть такой человек - по рождению, по крови, по силе, по своему нраву, - захватывало дух.

Утром, несмотря на бессонную ночь, он поднялся с постели бодрым, полным сил: перед ним появилась цель. Не призрачное и непонятное желание победить бояр, стать таким, как отец, достойным его продолжателем, укрепить объединенную Русь. Нет, теперь он знал, как это надо делать: добиваться власти. Безраздельной власти. Такой, которой обладают короли в Европе.

Дядька принес ему теплой воды для умывания, но Волот даже не пожелал ему здравия, настолько поглощен был своими мыслями: внутри все бурлило и рвалось наружу жаждой деятельности. Князь склонился над серебряным тазом, плеснул воды себе в лицо, и вдруг с ним что-то произошло: звук стекавшей, капавшей воды заворожил его на мгновение, серебро шевельнулось под всколыхнувшейся волной, и солнечные блики со дна и с неспокойной поверхности воды заплясали в глазах цветными, как оконные стекла, пятнами. Зрение замутилось, темнота глянула из таза, и в ней мелькнул снежный берег Волхова морозной, звездной ночью. Волот вспомнил! Вспомнил, почему слова волхва и шамана Млада Ветрова показались ему правдой! В ту ночь, накануне веча, когда князь спас татарчонка! Человек с ножом, который вышел ему навстречу из толпы! Тот, который так напугал его, сказав, что спасенный мальчик когда-нибудь отравит князя. Странный человек, непохожий на других, которого так хотелось назвать чужаком…

Волот опустил руки в воду, и по спине, как и в ту ночь, пробежали мурашки… Дядька же, стоявший подле, шептал одними губами:

- …от колдуна, от ведуна, от колдуньи, от ведуньи, от черного, от черемного, от двоеженова, от троеженова, от двоезубого, от троезубого, от девки-пустоволоски, от бабы, от всякого злого находа человека…

Наваждение исчезло, но настроение изменилось. Что Волот себе вообразил? Что он придумал? Какая безраздельная власть! Когда кругом творятся непонятные и страшные дела, когда затаившийся враг сужает круги вокруг Новгорода? Когда безнаказанно убивают волхвов? Когда странные люди и странные силы ходят рядом под чужой личиной?