Вечный путь (СИ)

— Три зерна, дающие всходы, и в каждом — три ступени к пьедесталу, а если сложить их вместе, получается единица. Обрати внимание на эту цифру: это уже не ноль, но еще и не двойка, но эта цифра очень важна, ибо с нее начинается любой отсчет.

Килар успел выучить гадание наизусть, но все равно слушал, отрешившись от всего кроме бархатного, певучего баритона, изрекающего пророчество.

— Ты почти закончил первый этап, — неожиданно тревожно произнес Жар. — Осталось сделать последний шаг. Но этот шаг может растянуться на мили и разорвать тебя на двое. Берегись, Странник!

— Ты что-то постоянно недоговариваешь, — Килар разглядывал песок, мерцающий в свете Луны. Полной Луны. — Не пора ли покончить с недомолвками? Зачем я здесь? Что должен сделать и почему? Какая роль отводится Робинс и Линн?

— Нет, — вздохнул Посредник, — На моих устах печать.

— Почему?

— Потому что так надо. Это не моя игра.

— Если не твоя, то чья? Пусть тот, кто затеял все это, поговорит со мной. Я больше не сделаю ни шагу, пока не получу ответы!

Прогоревшие стебли зашипели и стрельнули искрами. Расстояние между ним и Посредником резко увеличилось. Фигура Жара маячила на краю пляжа. Странник вскочил на ноги и легко перепрыгнул через костер. Жар превратился в крошечную точку, затерянную в лунных песках. Пятьсот метров превратились в полтора километра.

— Стой! Ты не смеешь убегать от меня! — Килар бросился вдогонку за призраком Жара, и в тот же миг его сон полностью изменился.

Странник стоял у Креста, на высокогорном плато, и горящая спина Пальмиры исчезала в сиреневой полосе мглы, уползающей к закату. Жар шел к нему по голому, безжизненному полю. Старые кости бесшумно трескались под подошвами его вышитых кожаных сапог. Серая угольная пыль оседала на ногах Посредника. Он остановился и протянул руку, указывая куда-то поверх головы Странника. Килар услышал зубодробительный скрежет, как будто две тяжелые каменные плиты терлись друг о друга. В спину ударил ветер. Стена пыли окутала его и покатилась вдаль.

Он обернулся, прикрыв ладонью лицо.

Гигантский крест крутился перед ним как юла. Тяжеловесные очертания превратились в мутное темное веретено. Две женские фигуры ожили, слившись в одну. Колени бесстыдно раздвигались и сжимались, руки простирались к небесам и складывались в молитве. Крылья хлопали за спиной, словно фигура готовилась взлететь.

— Приготовься, Странник, — Голос Жара едва пробивался сквозь скрежет камня. — Твое требование услышали. С тобой желают говорить!

— Кто? — спросил Килар, не отрывая глаз от распятой на кресте фигуры.

— Та, что знает ответы. Оракул.

Крест крутился все быстрее. Вырезанные из камня маски соединились. Гладкий овал постепенно облекался плотью и приобретал индивидуальные черты. Странник узнал тонкое, хрупкое лицо, словно выточенное из горного хрусталя. Мимолетное видение у порога Хижины. Экзотические черты, смесь нескольких культур. Высокие скулы, дерзкий разлет бровей, короткие темные волосы, торчащие как попало.

— Кто ты или что ты такое? — Килар едва справился со своим голосом. — Я не стану болтать с очередной куклой. Яви истинный облик или иди к черту!

— Ты не смеешь так говорить! — встревожился Жар, — Ты итак получил больше, чем заслужил. Духи могут разгневаться…

— Срал я на их гнев! — выкрикнул Странник во всю силу легких, — Достаточно вы дергали меня за ниточки. Я знаю, что боги и духи тут ни при чем. Хватит дурить мне голову. Покажись, расскажи все, что знаешь. Или убей меня, если сможешь!

Голова повернулась на изящной гранитной шее. Глаза зажглись бело-лунным светом. Стало холодно. Килар увидел облако пара, вышедшее у него изо рта вместе с очередным выдохом. Скрежет трущихся камней выровнялся, истончился и перешел в ультразвук. Болезненный вой раздался будто из-под свода черепа, вдавил внутрь барабанные перепонки, потом резко оборвался. Гигантское веретено превратилось в смазанную тень. Теперь оно вертелось совершенно бесшумно. Рассветные лучи просвечивали облако мельчайшей пыли и создавали в воздухе тонкую желтоватую радугу.

Фигура сделалась еще более живой и объемной. На бледном лице отразились гнев и нетерпение. Несколько минут держалась абсолютная тишина, как в барокамере. Потом над плоскогорьем разнесся звонкий, почти детский голос:

— Исаак — жертвенный Агнец... Царь Давид — воин, Завоеватель... Вавилон — город Греха... Пустыня — час Искушения. Что выбираешь ты, смертный?

Килар проглотил слюну. Ноги дрожали. Тело знобило от холода. Тяжелая рука Жара легла ему на плечо. Пальцы жгли, как раскаленные угли.

— Отвечай, Странник, — прошептал колдун, — Не гневи духов. Просто ответь.

Килар сделал несколько коротких вздохов, чтобы прочистить легкие.

— Я здесь, чтобы задавать вопросы, а не отвечать на них, — медленно выговорил он холодными, побелевшими губами, — Назовись или иди к черту!

— Я могу уничтожить тебя прямо сейчас!

— Тогда действуй! Нечего тянуть!

Фигура смотрела на Килара яркими белыми глазами. Ее губы не двигались. Голос звучал отовсюду, словно из динамиков невидимой стереосистемы.

— Я Кассандра!