Вечный путь (СИ)

Задай этот вопрос самому себе. Уверен, тебя ждет потрясающее открытие!

«Я в ловушке. Эти шрамы как клеймо преступника, как хозяйское тавро, выжженное каленым железом на боку лошади. Или окно возможностей еще не закрылось?»

Странник понял, в чем состоит его единственный шанс. Один из тысячи. Или из миллиона. Не нарушить план, а осторожно изменить его, заставить работать на себя. Килар мог перехватить инициативу и из пассивной марионетки превратиться в независимую фигуру. В отличие от элементарной частицы, человек обладает собственной волей. Квантовые законы — это не кольцо в ноздре бирюка, а список доступных вариантов, из которых ему нужно выбрать правильный. Не лучший, а самый правильный. Он сделает то, что от него ждут, но сделает это по-своему.

Что если коту Шредингера удастся самостоятельно выбраться из коробки?

В изначальном мысленном эксперименте такая альтернатива отсутствовала. Кот там выступал в страдательном залоге, в виде пассивной и во многом трагической фигуры. Но кто сказал, что предложенные условия окончательны и их нельзя скорректировать на ходу? Человек — не кот. То, что не позволено быку, доступно Юпитеру.

Килар подошел к мокрой машине. В залитой дождем крыше отражался свет уличных фонарей. Алексей открыл дверцу и уселся за руль.

Что он делал в этой части Москвы? Конечно же просто сидел. После разговора с Благовещенским Алексей отправился в ближайшую закусочную и наскоро пообедал. Потом он забрался в парк, нашел скамейку в конце запущенной, грязной аллеи и просидел там до самого вечера. К этому времени, то есть примерно к шести часам, Алексей принял непростое решение. Он возвращался на дачу, чтобы взглянуть страху в лицо.

Что ж, часы тикают. Обратный отсчет начался.

Килар запустил двигатель и тронулся в путь.

Он гнал машину по оживленным улицам, преодолевал вечерний траффик, проезжал перекрестки. Сквозь витрины магазинов он видел ярко освещенные торговые залы и вытянутые в глубину ряды прилавков. Покупатели не спеша прогуливались между вешалками с одеждой и полками с картонной рекламой. Толпы пешеходов перемещались по тротуарам, стекаясь к станциям подземки. Длинные вереницы машин выстраивались у светофоров. Голубые троллейбусы рассекали лужи как сухопутные лайнеры. Пассажиры в освещенных салонах напоминали рыб в аквариуме. Он смотрел на все это, стараясь навечно запечатлеть в памяти картины родного мира. Он знал, что вскоре покинет его, чтобы больше никогда сюда не вернуться.

Через тридцать минут, где-то в районе Таганки, из пелены дождя выступила темная фигура с поднятой кверху рукой. Килар включил указатель поворота и прижался к обочине. Он знал, кто через секунду залезет к нему в машину, осыпая на коврик под сидением гроздья холодных брызг с мокрого дождевика.

Владимир Благовещенский, пятидесяти двух летний учитель средней школы, заглянул в кабину, смахивая воду с неестественно постаревшего лица.

— Впустите?

— Залезайте.

Благовещенский устроился внутри, разместив между коленями длинный брезентовый чехол на молнии. Алексей помнил, что хранилось внутри. Все это он уже пережил однажды. Учитель скинул с плеча кожаный подсумок и положил под ноги.

— Куда едим? — Глаза воспаленные. Лицо осунулось и пожелтело. Казалось, он не спал двое или трое суток подряд.

— Ко мне на дачу, в Залесское, — Странник вырулил на соседнюю полосу, — Может скажете, что вам известно? Мы ведь теперь в одной лодке?

— Я знаю, что вы в беде и вам требуется моя помощь, — уклончиво ответил Благовещенский, — По-моему, более чем убедительная причина для порядочного человека. Давайте не будем возвращаться к этой теме. Впереди трудная ночь.

Странник равнодушно кивнул, не поворачивая головы.

— Знаете, Алексей, а вы изменились, — Благовещенский пристально изучил лицо Странника, как будто собирался написать по памяти его портрет, — Вы стали другим, это заметно. У вас такой глубокий взгляд. Вы словно повзрослели и, как бы сказать... стали тверже, что ли. — Учитель отвернулся к окну и произнес очередную странную фразу, — Теперь вы больше похожи на него.

— У вас есть какая-то тайна? — спросил Килар.

— Тайна, — повторил Благовещенский, — Мне пятьдесят два, молодой человек. Позади большая половина жизни. Хочется напоследок совершить что-то важное, что-то значимое. У каждого из нас в жизни есть своя тайна. У одних — это любовь, у других — подлость, а у третьих... У третьих это смерть.

«Смерть» — пронеслось в голове Странника.

У третьих это смерть.

Автомобильные фары продолжали резать дождливую мглу.

Знакомый запах — первое, что почувствовал Килар, когда остановил машину на подъездной дороге перед дачными участками. Аромат вольера или клетки с бешеными собаками: давно нечищеной, заблеванной, перепачканной мочой, кровью и пеной. Похоже эта звериная вонь будет преследовать его до последнего вздоха. Килар собрался с мыслями и пересилил страх. Отступать поздно. Он сам сжег за собой мосты.