Вечный путь (СИ)

Ламберт не стала экономить воду. Ученая стерва! Мелкая дрянь! Похоже, книжки не добавили ей ума. Она все лакала и лакала, как тупая корова у водопоя и, когда Грей обнаружила это безобразие, фляга Ламберт оказалась почти пуста. Вот так они за день лишились половины и без того скромного запаса воды.

Грей наорала на Ламберт, отобрала у нее флягу и больше не давала пить. Только если эта клуша совсем выбьется из сил, но не раньше. Кажется, Чудовищный Человек говорил что-то о воде и о том, как быстро пустыня вытягивает из человека воду. Конечно, он рассказывал им это только для того, чтобы поиздеваться напоследок, заставить их испытывать отчаяние. Чтобы погубить их...

Почему бы ему просто не угостить тебя пулей? Зачем такие сложности?

«Да потому... потому, что он безумец!»

«Но признай, его безумие прямо сейчас спасает твою жизнь, ведь эта фляга перекочевала к тебе из его рук...»

— Не могу больше, Грей... — Ламберт со стоном опустилась на песок у подножья длинной, выгнутой горбом дюны. Ее глаза были красными и воспаленными. На скулах, шее и вокруг рта кожа обгорела и пошла струпьями.

— Вставай, мелкая дура! — Грей пихнула ее ногой. Остатки жалости мешалась со злобой, направленной ни на кого конкретно и в то же время на весь мир вообще. Она сама постепенно сходила с ума.

— Грееей! — в голосе Ламберт звучала тоскливая мольба. Грей сравнила этот голос с блеянием старой овцы, которую ведут на убой.

Она снова пнула ногой Ламберт, но та улеглась на песок с легким присвистом, похожим на последний вздох умирающего. Ярость и страх разрослись до невероятных размеров. В этой жалкой беспомощной фигурке, скорчившейся на песке у ее ног, Грей разглядела саму себя в недалеком будущем.

— Сейчас же вставай! Вставай, чертова мелкая кукла! Чего разлеглась! Если ты не встанешь, я натурально уйду, так и знай! Уйду и брошу тебя здесь! Ученая стерва! Не хочу дохнуть заодно с тобой!

Она принялась бить и тормошить Ламберт, пиная ее ногами и выкрикивая бессвязные проклятия. Ламберт только тихо стонала в ответ.

— Поднимайся на ноги! Вставай сейчас же, чертова ленивая кляча!

Грей дергала и трясла Ламберт пока окончательно не выбилась из сил. Она схватила подругу за шиворот и попыталась оттащить к вершине дюны, но ее собственные ноги внезапно подогнулись в коленях. Красные кольца и черные дуги поплыли перед глазами. Пальмира стала иссиня-багровой, как вывернутые кишки. Небо тоже сделалось пунцовым. Покраснел и песок. Грей словно окунули в кровавую ванну. Она зажмурилась и тяжело повалилась боком на оползающий склон дюны.

«Вот он — дьявольский план безумца!» — Грей чувствовала, как сознание меркнет и на грудь ложатся невидимые камни, — «Он взял в союзники Пальмиру и этот проклятый песок, и этот воздух, похожий на разогретый мед. Его, наверное, приятно есть, но им совершенно невозможно дышать!»

Грей обвела мутным взглядом окрестности в поисках хоть какой-то надежды. Вокруг только жара и пыль. Лысые верхушки дюн раскачивались как кроны деревьев под ветром. Неужели где-то еще растут деревья?

Она подползла к Ламберт и влила ей в рот несколько капель жидкости. Малахольная дура была в отключке, но полопавшиеся губы слабо зашевелились, воспринимая вкус влаги. Грей пару секунд жадно смотрела на открытое горлышко и сделала два полных глотка. Тело впитало воду и немедленно испарило ее в пространство.

Грей осознала, что ни за что не сможет поднять Ламберт. Не сможет подняться сама. Жизнь вытекала из нее вместе с последними крупицами разума. Все вокруг течет, течет, течет… Вода создана, чтобы течь. Она не может не течь…

Грей открыла флягу, перевернула кверху днищем и завороженно наблюдала, как поблескивает в свете Пальмиры ручеек драгоценной влаги. В месте, куда падала струя, песок темнел и становился плотным как кофейная гуща. Грей хрипло захохотала и отшвырнула пустую флягу в сторону. Время превратилось в слепую петлю. Она не знала сколько минут, а может и часов пролежала на горячем песке.

— Мазус...

Грей услышала чей-то голос, и ее оцепеневший мозг нехотя пробудился.

— Мазус. Сладкое Страдание...

Она слышала это. Опухшие веки приоткрылись, впустив ослепительный луч в темную комнату рассудка. Снаружи было душно и много света. Грей ощутила резкую, пульсирующую боль. Она подняла голову, едва не сломав окостеневшую шею. Обожженное лицо горело, как будто с него содрали кожу.

— Мазус. Прими в свое лоно дитя страданий и боли семя!

Прими. Прими...

«Кто это говорит?»

Лед в животе. Твердый осколок льда в пылающем теле. На какое-то время ужас отодвинул перегрев и жажду на второй план. Этот голос был поразительно, кошмарно похож на голос Чудовищного Человека…

«Нет! Это не просто похожий голос. Это его голос. Голос безумца!»