Ведьма

Меня спас туман — тварь явно не ожидала увидеть меня и встреча произошла к обоюдному удивлению, поэтому, пока она приходила в себя (все-таки мозгов у оборотней больше!), я развернулась и задала стрекача, мгновенно затерявшись в тумане. Гулкий, пробирающий до костей вой раздался за спиной. Я мчалась по мосту, судорожно соображая, что делать дальше. Вести гадину в деревню очень не хотелось, но тяжелое приближающееся дыхание за спиной требовало решительных действий — тварь оказалась куда как быстра, нагоняя меня в считанные секунды. Оглянувшись, я обнаружила ее у себя за спиной — в тот же миг заднюю левую лапу резануло болью — клыки гадины распороли бедро, словно масло. Взвыв, я крутанулась на месте, выдираясь из захвата, но обоим было понятно, что это не надолго. Поэтому я сделала единственное, что пришло в голову — в прыжке перехватила тварь за холку зубами (тяжелая лопата, про которую я абсолютно забыла, вывалилась из пасти и завершающе тюкнула ей черенком по макушке) и, тяжело оттолкнувшись задними лапами, боком прыгнула в реку, утаскивая за собой ее.

Хрупкая пленка только начавшего формироваться льда проломилась под нами, как бумага. Мы рухнули в ледяную, черную воду, мгновенно погрузившись почти до самого дна. Сердце от холода едва не выскочило наружу, но я продолжала держать гадину за горло, понимая, что это единственный шанс — она была сильнее и крупнее меня, тяжелее раза в два, а значит и плавала гораздо хуже. Первый шок у нее уже начал проходить — она заработала лапами, стараясь вырваться, но я крутилась вместе с ней, сжимая зубы на ее горле — от моих клыков расходились в сторону струйки крови и пузырьки воздуха, тут же сбиваемые водоворотами, которые мы закручивали вокруг себя. Мне не хватало воздуха, в глазах уже начало темнеть, а тварь все никак не унималась, когда подоспело неожиданное подкрепление: из черной глубины появилось бледное лицо с бельмами глаз. Абсолютно белые руки с длинными когтями потянулись к нам и, прежде чем я успела додумать («ну вот и конец мне прише…»), рванули гадину на себя, едва не выдрав мне клыки. Тут же со дна поднялись еще двое — их волосы, словно водоросли, накрыли вурдалака (наверное?), когти мелькнули в воздухе и в следующую секунду о них напоминали только поднимающиеся со дна темные струйки. Решив, что поразиться этому можно и позже, я рванулась наверх, выныривая из воды — оказалось, что нас успело прилично снести ниже по течению — храм оказался как раз напротив, его купола блестели в лунном свете. Выбравшись на противоположный берег, я, кашляя и выплевывая воду, рухнула на землю. Она показалась божественно теплой по сравнению с водами мирно текущей реки. Тростник вдоль берега печально зашелестел стеблями. Я пожалела, что грязную одежду пришлось оставить в часовне под лавкой — не тащить же ее вместе с лопатой. Так бы переоделась в сухое…

Не знаю, сколько я так пролежала — достаточно, чтобы осознать, что начинаю медленно погружаться в сонную мертвую дремоту. Кое-как встряхнувшись, я пошевелила лапами, ощутила адскую боль в бедре, которая привела меня в чувство, и потащилась к дому. От шерсти исходил пар, вода на концах смерзлась в ледышки, делая меня похожей на снежного ежа. Холодная вода сделала одно хорошее дело — крови почти не было и следов на земле, способных привести к моему дому, я не оставила.

Кот встретил меня обеспокоенным воплем — подбежал ближе, сунулся было к ране, но я раздраженно фыркнула на него, осматривая хозяйство — ни возле дома, ни где-либо поблизости я запаха гадины не обнаружила, что порадовало. Значит, не по мою душу она приходила — хоть об этом можно не беспокоиться. Впрочем, теперь я начинала понимать, откуда могли взяться кости. Хотя особых мозгов я за этим неопознанным объектом не заметила.

Перекинулась я только в доме — светлеть еще не начало, так что никто не заметил бредущую по дороге псину. Лопата осталась лежать где-то на мосту, но сил за ней возвращаться у меня уже не было — едва перекинувшись, я с воплем рухнула на стул, зажимая располосованное бедро — чуть-чуть не задела артерию, сволочь! Ругаясь, на чем свет стоит, добралась до нитки с иголкой, трясущимися руками вылила в тазик бутылку спирта, бросила их туда, поболтала, остатки плеснула на рану, снова взвыла, слизала кровь с прокушенной губы и воткнула иголку в кожу.

Тихо скрипнула дверь, кот просочился внутрь с холодным воздухом и застыл, сидя на стуле рядом.

— Ащщщщ, — зашипела я, делая очередной стежок. Очень хотелось хлебнуть чего-нибудь горячительного, потому что от холода меня уже начало колотить, но для этого нужно было встать и залезть в погреб, на что я еще не скоро буду способна. Перед глазами от потери крови плавали черные круги, руки дрожали — не самое лучшее положение для того, чтобы штопать саму себя.